За всеми зайцами

После всех этих событий, абсолютно больная, подруга ввалилась домой, где и нашла меня, сидящей на груде разбросанных вещей.

В этот момент зазвонил телефон. Я схватила трубку.

– Оксана Степановна? – осведомилась мембрана.

– Да.

– Что же вы не хотите отдать чужое добро? И не бегайте больше к Козловой на дом, можете сломать красивую шею, дети сиротами останутся, собаки передохнут, – издевался мужской хрипловатый голос.

– Что нужно отдать?

– Ну, милая, ты даешь. Верни слезы, а то хуже будет. – И трубка противно запищала.

Мы с Оксанкой уставились друг на друга. Какие такие слезы?

Ночь была бессонной, мы обсуждали разнообразные варианты и поняли, что Денька – фишка в какой-то непонятной игре. Ясно и то, что следователь Иса Даудович нечист на руку. Ну кто сообщил неизвестным бандитам о визите на Красную Пресню?

Рано утром, в 5 часов, я тихонько выбралась из квартиры и поехала в гостиницу. Мы придумали план, гениальный, как все простое, поэтому мой визит в Москву следовало держать втайне.

Выйдя на улицу, я огляделась: никого. Значит, за квартирой не следят. Получив номер в отеле, я отправилась на разведку в Бутырскую тюрьму.

Новослободская улица, д.45, навряд ли забуду когда-нибудь этот адрес. В тихий утренний час у тюрьмы, скрытой во дворе большого кирпичного дома, толпился народ. Почти все с гигантскими сумками в руках.

За двадцать минут я обросла сведениями. Все продукты надо развернуть и разложить по пакетам, сигареты тоже без пачек, яблоки можно, а апельсины нельзя. Сахар только в виде песка, кусок не берут. Мыло, пожалуйста, но шампунь ни за что. А если хотите, передавайте ведро и таз, но только с разрешения начальника тюрьмы, а к нему на прием многокилометровая очередь. На лекарства отдельная передача, записываться за неделю. Причем можно только отечественные препараты, витамины, аспирин – ничего импортного. Это ли не пример патриотизма! На робкие вопросы, начинавшиеся словами "почему?", спрошенные в ответ либо дико хохотали, либо сочувственно говорили: "Вы в первый раз, да?"

В восемь утра узкая дверка приоткрыласъ, и толпа ломанулась внутрь. Людским потоком меня внесло в длинное помещение с окошком. Случайно я оказалась первой. Окошко распахнулось и явило взору девицу лет 30 в гимнастерке. Ни крутая завивка, ни яркая косметика не могли сделать ее хоть сколько-нибудь привлекательной. Маленькие глазки буравчиками воткнулись в мое лицо:

– Имя?

– Дарья.

– Женщины в другом изоляторе. Следующий.

– Простите, я не поняла. Денис.

– Отчество?

– Иванович.

– Фамилия?

С перепугу я чуть было опять не назвала свою.

– Год рождения?

– 1982-й, нет, 1984-й.

Порывшись в картотеке, женщина-робот выкинула бумажку. Отойдя в сторону, я изучила ее – бланк на передачу вещей и продуктов. Сверху красной ручкой проставлена цифра 100. Словоохотливые товарищи по несчастью сообщили, что это номер камеры. Тут же обнаружились родители сокамерников. Я смотрела на них с изумлением. Еще один удар по самомнению – всегда считала, что в тюрьме одни бандиты и родственники у них соответственные. А тут стояли просто несчастные, издерганные люди, такие же, как я.

С треском распахнулось еще одно окно, оттуда раздался голос:

– Павлова!

Какая-то вспотевшая женщина поволокла к окну баулы. Я исхитрилась оказаться у окошка раньше.

– Простите, дали бланк, а продуктов нет, как…

– Передачи до трех, – отрезала блондинка, как две капли воды похожая на предыдущую.

– Но у меня спецразрешение, – нагло заявила я и протянула ей 100 долларов в конверте.

Бросив быстрый взгляд внутрь конверта, блондинка расцвела и повела себя загадочно.

– Надо сразу говорить, что у вас разрешение врача на спецпередачу, – пролаяла она грубым голосом, улыбаясь во весь рот. – Возьмите и заполните.

И она сунула мне бумажку. Я отошла к окну и прочитала записку: "15.00, передача для обслуги, позвать Марину Кашину".

В три часа дня, с сумкой, набитой продуктами, я вновь стояла в том же зале. Народу не было. Окошки закрыты, полная тишина. Внезапно в самом конце открылась маленькая дверца.

– Тебе чего, мамаша? – спросила высунувшаяся голова.

– Передача для обслуги, позовите Марину Кашину.

Голова понимающе кивнула. Через несколько секунд окошко отворилось, и появилась третья блондинка. У них что, белокурые волосы с кудрями – признак профессиональной пригодности?

– Давай, – коротко сказала Марина. Я вывалила перед ней груду вещей и продуктов.

– Дезодорант не возьму, – отрезала стражница.

Я быстро протянула ей следующий конверт. Дезодорант перекочевал в мешок, а с ним и запрещенный одеколон, сосиски и многое другое.

– Давай маляву, – требовательно велела служительница.

– Что? – удивилась я.

– Маляву, ну записку, не понимаешь? Пришлось нацарапать пару слов на протянутом обрывке бумаги.

– Жди, – раздался короткий приказ. Минут через сорок окошко снова приоткрылось.

– На! – Мне в руки упала записочка.