За всеми зайцами

Костик не менялся. В бытность моим мужем он регулярно увольнялся с работы и оседал дома, готовясь создать шедевр. Однако злая судьба все время ставила препоны. Сначала приходилось покупать новый мольберт, старый выглядел обшарпанным. Потом начались регулярные головные боли, и он мог только лежать на диване и смотреть телевизор. Затем подводило давление – поднималось до 200, и приходилось опять лежать. Когда, наконец, здоровье приходило в порядок, наступали погожие осенние дни, бабье лето, самая пора для сбора грибов, а Костик страстный грибник. В середине октября уже моросил дождь, уходил нужный свет, пропадала натура… Шедевр оставался ненаписанным. Я обозлилась:

– Ты помнишь, зачем приехал? Хватит глядеть по сторонам.

Мы вышли в коридор, и через несколько шагов Костик превратился в жену Лота.

– Что это? – ткнул он пальцем в небольшое полотно. – Что это?

– Ван Гог, сам не видишь?

– Почему он висит тут, его же никто не заметит.

– Жан очень не любил Ван Гога, говорил, что у него от этого, так сказать, творчества, открывается понос. Поэтому картину перевесили подальше от спальни, чтобы не раздражать.

– Твой муж-миллионер просто ненормальный, продал бы лучше, а то запихнул в темный угол такое!

Я усмехнулась. Значит, Костик полагает, что это я вышла замуж за Жана, а не Наташка. Разубеждать его мне не хотелось:

– Видишь ли, Жан не очень разбирался в искусстве. Он просто вкладывал деньги Коллекцию основал еще прадед, и Макмайеры никогда ничего не продавали.

Бывший муж посинел:

– Ты хочешь сказать, что все, здесь понавешанное, – подлинное?

– Да, копий нет.

– Ну ты и сволочь, – Костик окончательно перестал владеть собой. – Живешь в трехэтажном особняке с приживалами, купаешься в деньгах, а я медные копейки собираю, на кефире экономлю. Да как же не стыдно, бросила меня на произвол судьбы, без средств к существованию, не позвонила ни разу. Хоть сейчас помоги немного, я ведь теперь – сирота.

Я окинула 45-летнего сироту взглядом. Напомнить ему, что ушла прочь после того, как однажды застала сокровище в постели с натурщицей? Рассказать, как мы с Аркашкой покупали картошку не на килограммы, а поштучно? Спеть сагу о мокрых дырявых ботинках, о курточке из кожзаменителя, в которой трясешься декабрьским вечером. Об отключенном за неуплату телефоне, о бесконечных долгах, о Новом годе с одной селедкой? Нет уж, ни за что. Пусть завидует, и я сказала:

– Картины можешь посмотреть потом. В библиотеке, кстати, альбомы с гравюрами, а сейчас пойдем вниз, надо отдать документы.

Но Костик все не мог утешиться и бубнил:

– Как это ты так живешь? Дверь нараспашку, полно людей, и сигнализации небось у полотен нет. А вдруг украдут?

– Коллекция застрахована. Картины слишком ценны, продать их вору будет трудно. Дома почти постоянно кто-то есть, и пока нас бог миловал от разбойных нападений. В гостиную мы вошли молча. Наташка взяла большую папку и передала Костику:

– Тут все необходимое. Разнообразные справки, свидетельства, разрешения, квитанция об уплате и два билета в Москву на понедельник.

Костик открыл папку и разочарованно пробормотал:

– Билеты-то "Аэрофлот", а не "Эр Франс".

– А что ты имеешь против российской авиакомпании?

– Сервис не тот, еда плохая, и вылетает очень рано.

– Зато дешевле.

Костик возмущенно фыркнул:

– Вам только копейки считать! Наташа подняла холодный взгляд:

– В данной ситуации, Константин Михайлович, торг неуместен. Если желаете узнать подробности смерти вашей матери, у комиссара Перье свободное время от 14.00 до 14.30.

Вошедшая Лелька сразу вмешалась:

– А где комиссар находится? В центре? Очень хочется сделать покупки, а то у меня ничего нет к зиме.

Оксанка уставилась на Лельку, как на таракана. Та, не замечая, продолжала тарахтеть:

– Подскажите, шубу лучше приобретать в большом магазине или пойти в бутик, там, наверное, эксклюзивные вещи.

– Ты готова прямо сейчас ехать, – съехидничала я.

– Да, – радостно согласилась Лелька, – только кто нас отвезет?

– Конечно, Аркадий, – сообщил Костя, – должен же сын пообщаться с отцом. Я развела руками:

– Увы, Кешка сегодня уехал в провинцию Коньяк. У него там процесс. Вернется только в понедельник. Просил передать привет.

– Какой такой процесс, – возмутился благородный отец, – он чем вообще занимается?

– Кеша изучает право, – слишком любезно проговорила Оксана, всегда кидавшаяся на защиту детей, своих и чужих, – у него сейчас практика в крупной адвокатской конторе, много командировок.

Лелька гнула свое:

– Ну, решай скорей, кто нас будет сопровождать, не забудь, мы не знаем языка!

Повисло тягостное молчание, которое нарушила отважная Маня:

– Я могу.

– Ты? – Костик с сомнением поглядел на девочку. – А что, у тебя есть права?

– У меня мотоцикл, – гордо оповестила Маня, – правда, последнее время у него плоховато с тормозами, останавливается не сразу.

– Бог мой, ни за что не поеду на мотоцикле, – возмутилась Лелька, – вы что, тут все сумасшедшие? Представляете картину: я еду на дурацкой тарахтелке!

Атмосфера начинала накаляться, и разрядил ее Денька: