Забавы ради...

— Я мигом! — прокричала Елена уже из кухни.

Герасиму пришлось войти в дом и прикрыть дверь за собой. Но парень остался стоять в холле. Потирая шею рукой, чуть склонив голову, Гера смотрел, как Лена снует по кухне. Вот девушка распахнула холодильник и вынула большую картонную коробку. Вот она переложила что-то в пакет, составила какие-то баночки, вынув их из шкафа. Закончив сборы, Елена вернулась в холл. Протянув пакет парню, Соколова посмотрела на чуть склоненную голову Геры, избегая, почему-то, зеленоглазого омута.　　

— Не стоило, Лен, — едва заметно улыбнулся Черепанов, но пакет из рук девушки взял.

— Мне приятно, — только и ответила Елена, — И передай мою благодарность за варенье.

На щеках девушки играл легкий румянец, который Гера списал на простуду. Волосы русыми волнами спускались на спину поверх пальто. Хрупкие плечи и прямая спина выдавали в Соколовой благородных предков-аристократов. И Герасиму вдруг показалось, что перед ним стоит принцесса, а то и вовсе королева.

— Хороший был день, — добавила Лена, — Спасибо огромное за помощь. Моя фирма не справилась бы без твоих услуг.

— Пустяки, — выдохнул Герасим.

Глядя на Елену, Черепанов хотел сделать много чего, не свойственного ему, чего-то порывистого и безрассудного. Но сдержался. Елена — она прекрасная принцесса из сказки. А он… Он Черепанов. Вот и все.

Но что-то было во взгляде серых глаз хрупкой и изящной девушки, от чего ноги Герасима будто приросли к полу. И это «что-то» манило и не отпускало.

— Лен, а давай… — начал Гера.

— Давай… — одновременно с парнем проговорила Лена.

— Завтра? — вновь заговорил уже с улыбкой Черепанов.

— Хорошо! — улыбнулась Соколова.

Серые глаза манили все ближе, словно запрещая отступать назад, к входной двери. А красивые губы улыбкой удерживали взгляд, будто обещая, завораживая.

И парень не устоял. Просто эта девушка была настолько загадочной и желанной, что любое сопротивление, любая тщательно воздвигаемая стена оказались сейчас бесполезными. Гера шагнул вперед, почти касаясь Ленки в шикарном, дорогом пальто. А Соколова подняла лицо навстречу парню, впиваясь взглядом в зеленые загадочные глаза.

— О, а чего это с пакетами? Мы теперь дружим домами? — раздался веселый голос из-за спины Черепанова, — Ленок? А ты чего при параде? Ты же вроде как простыла? Не? Я все, конечно, понимаю, но пока не пожру, мозг работать не начнет.

— Ты же мой обжора, — ворковала Лента за спиной мужа, уводя его за собой на кухню.

— А, да, Гера, ты чего хотел-то? По работе? Давай завтра, мозг не варит совершенно, — говорил Соколов уже из кухни.

— Хорошо, — чуть громче ответил Герасим и уже тише, — Созвонимся, Лен.

Парень развернулся и стремительным шагом направился к выходу. Елена хотела остановить Черепанова. Не нравилось ей это «созвонимся». Значит, маловероятно. Значит, не позвонит. Но и остановить парня не решилась.

Входная дверь с тихим щелчком закрылась. Лена прислонилась горячим лбом к прохладной металлическом поверхности. Прикрыла глаза. Однозначно, не мешает выспаться. А потом уже подумать, что делать дальше.　　

Грозная Тундра с серьезным молчаливым водителем за рулем мчалась по трассе, разгоняя попутные машины. Владелец авто задумчиво постукивал пальцами по рулю. Да, день сегодня получился удивительным, как и девушка, которая сидела в салоне Тойоты еще пару минут назад. В воздухе все еще витал аромат ее духов, нежный цветочный запах, так свойственный принцессе.

Ладони на руле сжались капельку сильнее, когда Гера представил, какую глупость он мог бы совершить, не приди Соколов с женой. Но одному Богу известно, как сильно он, Герасим, хотел совершить эту саму глупость.

И уже подъезжая к дому и паркуясь на обычном месте, Черепанов набрал всего пару слов сообщением: «Не переутомляйтесь. Приятных снов!».

Глава седьмая покорительная

Нет, мне ни в чем не надо половины!

Мне — дай все небо! Землю всю положь!

Моря и реки, горные лавины

Мои — не соглашаюсь на дележ!

Нет, жизнь, меня ты не заластишь частью.

Все полностью! Мне это по плечу!

Я не хочу ни половины счастья,

Ни половины горя не хочу!

Хочу лишь половину той подушки,

Где, бережно прижатое к щеке,

Беспомощной звездой, звездой падучей

Кольцо мерцает на твоей руке.

Евгений Евтушенко

— Я сражен, Василек! — восклицал Соколов, обходя свой Мустанг, который Кудесник уже успел выгнать из бокса по просьбе Забавы, — Не отличить переходов! Как новая!