Заберу тебя себе

— А теперь правду, — требую хрипло. Он мнется и тяжело вздыхает:

— Это правда. Просто… один раз у нее остановилось сердце. Но его сразу запустили. Больше никаких инцидентов, — крепко сжимает мое плечо и просит: — Держись, Мар. Она у тебя сильная, вытянет, — киваю, закрывая лицо ладонями.

Проходит еще полтора часа. Мы с Алексом сидим на своем диване. Родные Даны —  на дальнем. И все нервно поднимаем головы, когда мимо проходит кто-нибудь из врачей или сестер. На меня больше никто не обращает внимания. Даже не уточняют, какого черта я тут торчу. Один лишь муж моей женщины периодически прожигает тяжелыми взглядами. И у меня возникает мысль. Дана ведь сказала ему, что хочет развода. И сразу переехала в отдельную спальню. Что, если наезд на нее — его рук дело? Он наверняка предположил, что у жены появился любовник. Может, даже знает, что это я? Возможности у него точно есть.

Ловлю очередной пронизывающий взгляд и неожиданно понимаю: знает. Получается, на вечере у мэра тоже знал? И столкнул нас с Даной специально? Мразь! Прерывая мои мысли, в коридор выходит мужчина в синей форме и останавливается у дальнего дивана. Я вскакиваю и делаю пару шагов в ту сторону, чтобы лучше слышать.

— Операция прошла успешно. Ребенка сохранили. Остается только ждать. Организм молодой, сильный. Шансы есть. Вам лучше поехать домой. К ней пока нельзя. Несколько дней она будет в медикоментозном сне, — отчитывается врач. И каждая его фраза снимает гирю с моих плеч. Я наконец могу полноценно дышать. Родители Даны снова обнимаются и благодарят врача. Он уходит, а я возвращаюсь к Алексу. Прошу его остаться здесь и незамедлительно передавать мне любые новости. Друг настороженно интересуется, куда поеду я. Видимо, понимает, что не домой отсыпаться. Отвечаю туманно, обещаю быть на связи и сваливаю. Ко встрече с Даной я должен знать всю правду.

Глава 17 Марк

Выехав за пределы города, вдавливаю педаль газа почти до упора. Пытаюсь скоростью унять гнев и вину, сжигающие изнутри. Не сразу нахожу нужный дом, все же был здесь всего один раз. Бросаю машину у ворот и долблюсь в них. С той стороны тихо. Свет в доме не горит, но это ничего не значит. Разбегаюсь и цепляюсь за забор. Подтягиваюсь, спрыгиваю во двор. Машины Виктора не видно. Но снег вокруг истоптан, а перед гаражом следы шин. Пинаю ногами входную дверь. Слышу за ней тихий шорох.

— Вик, открывай! Это я, Марк! — стучу кулаком. Дверь со скрипом приоткрывается. Дергаю ее, распахивая сильнее. На пороге Виктор, бледный, помятый. Глаза безумные, несет стойким запахом перегара. Пошатывается, прислоняясь к стене, и бормочет:

— Марк, дружище, ты приехал… А я вляпался… Что делать, друг?

Хватаю его за шкирку и тащу в комнату, швыряю не сопротивляющееся тело на диван.

— Сначала поговорим, дружище, — передразниваю его. Наклоняюсь к его лицу, обхватываю за щеки и требую: — Быстро, четко отвечаешь на мои вопросы. Без вранья. Потом решу, что с тобой делать. Ясно? — он несколько раз кивает. Начинаю по порядку. Если сразу спрошу про Дану, боюсь, он больше не сможет говорить. — Твоя сестра лечилась в клинике, или вы мне соврали?

— Ну конечно, лечилась, Марк… Ты сам требовал. А Лена очень хотела за тебя замуж, — его язык слегка заплетается. Но к счастью до полной отключки не допился.

— Кто контролировал лечение? Ты, твой отец? Или вы сдали ее врачам и забили?

— Я приезжал. Отец тоже…

— Уверен, что она вылечилась? Могла просто купить справку?

— Отец отобрал у нее карточки. И мне запретил давать ей деньги, — отвечает Виктор, но глаза нервно бегают по сторонам. Пинаю его ногой и ору:

— Правду говори! Иначе брошу тебя тут подыхать.

— Не знаю! — воет он в ответ. — Ничего не знаю… могла подделать… не купить… Ленка спала с врачом. Я видел один раз, как они лизались…

— Твари! Вы пытались подсунуть мне наркоманку?

— Мы не могли ее вылечить. А ты бы смог! Родила бы и успокоилась…

— Родила?! — с яростью переспрашиваю я. — Не собиралась она рожать! Я, как идиот, торчал под дверью реанимации, думал, мой ребенок там умирает. А оказалось, он умер неделю назад. Твоя сестра сделала аборт. Вырезала его из себя и продолжала накачиваться дурью. А потом еще села руль. Сама погибла, и других могла утащить за собой. Какого черта вы столько лет преследовали невиновных?

— Не невиновных! Зачем тогда подделывать экспертизу? Значит, она была чистая! — кривится этот урод.

— Откуда ты вообще взял, что ее подделали? И про связи той семьи с экспертами?

Виктор сжимает губы, глядя на меня почти с ненавистью. Очередной пинок заставляет его говорить:

— Нам прислали сообщение. Аноним. Там было подробно про все. И фотографии. Я тебе показывал, ты сам проверял.

— Проверял! — рычу я. — Похоже, нас всех подставили. Направили по ложному следу, — Виктор морщится, как ребенок, у которого отобрали игрушку. — А теперь самое главное! И не ври! После суда ты пытался убить Дану?

— Пытался, — бормочет глухо. — Не убить, покалечить… Я должен был хоть что-то сделать… Это ты отмороженный, тебе все равно… А я любил ее, даже такую…