Заблудившееся счастье

— Как я уже говорил, мне трудно понять, что в голове у женщин. Но я здесь, конечно, ни при чем. Это ведь твое решение. Я всего лишь могу дать совет или предостеречь. Теперь о деле. С моей точки зрения, тебе надо продолжать работать в своем бизнесе, не бросать его. Кроме того, мне кажется, что завещание Эрманно надо зачитать как можно скорее.

— Нет, — Паоло покачал головой. — Можешь думать, что хочешь, но завещание подождет. Пусть пройдет медовый месяц. Надеюсь, там нет никаких сюрпризов. Мы оба знаем, чего от него ожидать. Я близок к тому, чего так долго ждал, и поэтому не собираюсь портить дело сейчас, до свадьбы.

Кэлли почувствовала слабость в коленях и прислонилась к стене, чтобы не упасть.

Какое дело они имели в виду?

И почему завещание Ванессы и Эрманно может испортить им медовый месяц?

И почему тогда Паоло соврал ей, сказав, что лучше отложить чтение завещания из-за детей, хотя на самом деле это касалось ее, Кэлли?

О каких сюрпризах он говорил?

Вопросы и сомнения завертелись в ее голове, как стая жужжащих пчел. Мрачная туча нависла над ожидаемым счастьем, грозя ему неминуемым разрушением.

Значит, Паоло знает что-то такое, о чем ей знать пока нельзя. Неужели Эрманно и Ванесса могли ее предать? И теперь они с Паоло становятся врагами в борьбе за судьбу детей?

Нет, только не это! — мысленно взмолилась Кэлли. Разве она не говорила о своей любви к детям? Говорила! Поэтому было совершенно не обязательно соблазнять ее и устраивать хитроумные интриги. Зачем наворачивать тонны обмана и строить стену недоверия?

Убитая подслушанным разговором, девушка закрыла лицо руками и отвернулась к стене.

— Кэролайн? — раздался у нее за спиной голос Паоло, полный сочувствия и тревоги. — Что ты тут делаешь, радость моя? Тебе плохо?

— Да, плохо, — пробормотала Кэлли, размазывая выступившие слезы по щекам. Еще не хватало плакать у него на виду. Не позволит она ему видеть, как сильно он ее задел. — Кажется, с желудком что-то не очень, благодаря тебе и твоему отцу.

— Ты это о чем? — воскликнул он, схватив ее за локти и буквально втаскивая в библиотеку.

Надо немедленно все прояснить. Ах, как умело он смог разыграть перед ней невинную простоту и смущение. На такое способны только самые отпетые циники.

— Как будто ты не знаешь! — горько воскликнула Кэлли. — В следующий раз, когда будете планировать крупные дела, следите за тем, чтобы дверь была закрыта, иначе ваша жертва может что-нибудь подслушать.

— Жертва? Подслушать? Не понимаю…

— Очевидно, она подслушала наш разговор, — прервал его Сальваторе. — Едва ли это приятное качество в будущей жене.

— А тебя я не спрашиваю, — сын стрельнул глазами в сторону отца. — Не знаю, что ты могла услышать, дорогая…

— Достаточно для того, чтобы понять, что вы сделали из меня пешку в какой-то вашей игре. — Кэлли словно окаменела душой, и теперь ей было наплевать, что скажут мужчины на ее признание. — Но мне все равно, потому что свадьбы не будет.

Изумленный до глубины души, Паоло воскликнул:

— Что за глупости такие! Свадьба будет, и еще как будет!

— Да отпусти ты ее, Паоло, пусть идет на все четыре стороны, если так хочет! — недовольно проворчал его отец. — Она не нужна тебе и никогда не была нужна, сынок.

— Вообще-то была нужна и сейчас еще нужна! — выпалила Кэлли, не сводя упрямого взгляда с Сальваторе. — И вам не понравится то, что я скажу: это он мне больше не нужен.

— А я-то был уверен, что мы оба нужны друг другу, — холодно произнес Паоло. — И когда же все так сильно изменилось, Кэролайн?

— Да вот пять минут назад, когда я обнаружила, что являюсь всего лишь средством для тебя, для твоих дел. Тебе просто было важно устроить будущее твоих племянников, и для этого ты решил использовать меня. А я, представь, не желаю быть таким средством.

Прикрыв глаза рукой, Паоло тяжело вздохнул.

— Господи, да прекратишь ты говорить загадками, женщина? Все твои слова не имеют никакого смысла. Ничего не понимаю.

Женщина?

Кэролайн разозлилась и вне себя произнесла:

— Боже мой, Паоло, куда же подевалось твое ласковое «радость моя»?

— А я бы хотел знать, что же произошло с Кэролайн, — эхом отозвался он.

— Она сложила два и два и получила четыре. Каким-то образом ты узнал, что я являюсь единственным законным опекуном детей. Если бы я решила увезти их в Америку, мне никто не смог бы противодействовать. Ты задумался о том, как бы оставить детей здесь. И придумал: ну, конечно, надо лишь предложить этой дурочке выйти за тебя замуж, и все проблемы решены. — Кэлли остановилась, чтобы перевести дух. — Но что больше всего меня ужасает, Паоло, это то, что тебе не надо было вдаваться в такие интриги и насиловать себя. Я приехала к вам с твердым намерением забрать детей. Но на то у меня были — и есть — законные основания. Однако я тут же поняла, что надо учитывать только права детей. И я уже была готова оставить их здесь, с теми людьми, которых они любят больше всего. Я приготовилась остаться для них любящей тетушкой, оставив свои чувства за кадром.