Заблудившийся автобус

Ван Брант повернулся и быстро ушел, а Милдред стало легче. Теперь у старого дурака не будет ни минуты покоя. Можно было бы понаблюдать за ним, а потом, пожалуй, и поймать на приманку. Смеясь про себя, она встала, вышла и направилась вокруг магазина к пристройке с надписью «Дамы».

На дверь была набита решетка, и вьюн уже карабкался по ней. Милдред стояла перед закрытой дверью. Слышно было, как Норма разговаривает там с блондинкой. Она прислушалась. Может быть, из-за этого и стоило поехать – просто послушать, что говорят люди. Милдред любила подслушивать. Иногда эта склонность беспокоила ее. Она с интересом слушала всякие пустяки. Но всего лучше было слушать в женских уборных. Раскованность женщины в комнате, где есть умывальник, зеркало и унитаз, заинтересовала ее давно. Однажды она написала в колледже работу, признанную смелой, где доказывала, что женщины освобождаются от торможений, когда у них задраны юбки.

Причина либо в этом, полагала она, либо в уверенности, что мужчина, враг, не вторгнется на их территорию. Это единственное место в мире, где женщины могут быть уверены, что мужчина сюда не проникнет. Поэтому они расслабляются и внешне становятся такими, какие они внутри. Она много об этом думала. В общественных уборных женщины друг с дружкой бывают и доброжелательнее, и злее – но откровеннее. Может быть, потому, что тут нет мужчин. Потому что где нет мужчин – нет соревнования, и они отбрасывают притворство.

Милдред задумывалась: а не так же ли и у мужчин в уборных? Но это сомнительно: мужчины соперничают вовсе не из-за одних женщин, между тем как женская озабоченность по большей части связана с мужчиной. Работу ей вернули с замечанием: «Не до конца продумано». Она собиралась ее углубить.

В магазине она была неприветлива с Камиллой. Блондинка ей просто не нравилась. Но она знала, что ее нерасположение останется за дверью уборной. Она подумала: «Не странно ли, что женщины соперничают из-за мужчин, которые им даже не нужны?»

Норма и Камилла все разговаривали и разговаривали. Милдред взялась за дверь и толкнула ее. В маленькой комнате была кабинка и умывальник с квадратным зеркалом. На одной стене висел ящик с бумажными подстилками для сиденья, а возле раковины – бумажные полотенца. Автомат с гигиеническими пакетами был привинчен к стене около окна с матовым стеклом. Цементный пол был выкрашен суриком, а стены покрыты многими слоями белой краски. Стоял резкий запах дезинфекции с отдушкой.

Камилла сидела на стульчаке, а Норма стояла перед зеркалом. Когда Милдред вошла, обе оглянулись на нее.

– Хотите сюда? – спросила блондинка.

– Нет, – сказала Милдред. – Бретелька комбинации свалилась.

Камилла посмотрела ей на юбку.

– Да, действительно. Нет, не так, – сказала она Норме. – Видишь, какой у тебя лоб? Вот и подними немного брови к вискам, только немного. Подожди, детка, подожди минуту, я тебе покажу. – Она встала и подошла к Норме. – Повернись, чтобы мне было видно. Вот так. И так. Теперь посмотри сама. Видишь, они как бы уменьшили лоб. У тебя лоб высокий, и тебе надо сделать его поменьше. Теперь погоди, закрой глаза. – Она взяла у Нормы карандаш для бровей и подвела нижние веки, под самыми ресницами, сделав линию более темной и продлив за наружные уголки. – Ты слишком густо кладешь тушь, детка, – сказала она. – Видишь, как слиплись ресницы? Бери больше воды и не так торопись. Подожди минуту. – Она достала из сумочки пластмассовую коробочку с тенью для век. – А с этим надо поаккуратнее. – Она взяла на палец голубой пасты и помазала верхние веки Нормы – гуще к наружным уголкам. – Так, дай посмотреть. – Она оценила свою работу. – Слушай, детка, ты чересчур раскрываешь глаза, как кролик. Чуть-чуть опусти верхние веки. Нет, не щурься. Только веки чуть-чуть опусти. Вот, правильно. Теперь погляди на себя. Видишь разницу?

– Ой, совсем другая, – сказала Норма. В голосе ее было благоговение.

– Другая. Теперь, губы ты мажешь совсем не так. Смотри, детка, нижняя губа у тебя тонкая. У меня тоже. Намажь пониже здесь – и здесь немного.

Норма стояла смирно, как послушная девочка, и подставляла лицо.

– Поняла? В углах погуще, – сказала Камилла. – Теперь нижняя губа кажется полнее.

Милдред сказала:

– Вы мастер. Мне бы тоже не помешала помощь.

– Да? – сказала Камилла. – Ну, это довольно просто.

– У вас театральный грим, – сказала Милдред. – То есть он как бы напоминает театральный грим.

– Да, знаете, когда все время на людях… зубные врачи используют сестер почти как секретарш в приемных.

– Вот черт! – вырвалось у Милдред. – Не свалилась бретелька – оторвалась. – Она стащила платье с плеча и держала в руке короткую шелковую ленту.

– Вам надо ее подколоть, – посоветовала Камилла.

– У меня нет булавки, а иголки с нитками – в чемодане!

Камилла снова открыла сумочку, в подкладку было воткнуто штук пять английских булавок.

– Вот, – сказала она, – я всегда с амуницией. – Она открепила булавку. – Хотите, я вам подколю?

– Если не трудно. Дурацкие глаза. Ничего не вижу.

Камилла вытянула край рубашки, подвернула конец бретельки и надежно их сколола.