Забрать любовь

Помедлив, он подошел к креслу и сел, положив ладони на подлокотники, как это много раз у него на глазах делал Алистер. Он развернул кресло к окну и зажмурился от яркого света. Он даже не услышал, как дверь отворилась и вошел Эллиот Сэйджет, заведующий хирургическим отделением Масс-Дженерал.

— А ведь кресло еще не остыло, — язвительно сказал Сэйджет.

Николас резко развернулся и вскочил. Кресло откатилось и замерло у радиатора.

— Простите! — пробормотал он. — Я только что был у Алистера…

Сэйджет поднял руку.

— Я всего лишь хотел узаконить ваше положение. Фогерти берет шестимесячный отпуск. Вы теперь исполняющий обязанности заведующего отделением. Я распоряжусь, чтобы табличку на двери поменяли, и дополнительно сообщу вам, какими собраниями и заседаниями мы собираемся загромоздить ваши вечера. — Он повернулся и пошел к двери, но на пороге обернулся. — Мы уже давно осведомлены о ваших талантах и достижениях, Николас, — улыбнулся он. — А о вашем характере слагают легенды. Если это из-за вас у Фогерти проблемы с сердцем, что ж, мне остается только уповать на Бога.

С этим он повернулся и вышел за дверь.

Николас снова плюхнулся в кожаное кресло Алистера (его собственное кожаное кресло!) и начал крутиться на нем, как маленький ребенок. Потом он подъехал к столу и начал, не читая, раскладывать в аккуратные симметричные стопки папки и бумаги. Знакомиться с ними он будет позже. Он снял трубку, набрал номер внешней линии и вдруг понял, что звонить ему некому. Его мать поехала с Максом в детский зоопарк, отец еще не вернулся с работы, а Пейдж… Он вообще не знал, где она находится. Он откинулся на спинку кресла и задумался, следя взглядом за струйкой дыма, которую ветер относил к Бостону. Осуществилось его заветное желание. Он наверху! Вот только почему внутри такая пустота?

Глава 31

Пейдж

Мама утверждала, что эти события никак не связаны между собой, но я знала, что колики у Донегола начались оттого, что она сломала щиколотку. Его корм и его вода не изменились. Резких скачков температуры, также способных спровоцировать это состояние, не было. Но Элмо сбросил маму. Она перелетела через барьер и ударилась о стену. Ей не повезло с приземлением, и на левую ногу пришлось наложить гипс. Я считала, что Донегол заболел из солидарности.

Мама, которой врач, накладывавший гипс, запретил двигаться, припрыгала в конюшню на костылях.

— Как он? — спросила она, падая на колени и проводя руками по шее Донегола.

Он лежал на земле, валялся и часто оглядывался на живот. Мама приподняла его губу и посмотрела на десну.

— Он бледен, — признала она. — Звоните ветеринару.

Джош подошел к телефону, а я села на солому рядом с мамой.

— Возвращайся в постель, — попросила я. — Мы с Джошем обо всем позаботимся.

— Черта с два! — отрезала мама. — И не надо мне указывать, что делать. — Она вздохнула и потерла лицо рукавом. — На столе у входа стоит шкатулка. В ней лежит шприц с банамином. Принеси мне его, пожалуйста.

Я встала, стиснув зубы. Я ведь только хотела ей помочь. Кому хорошо от того, что она ковыляет вокруг больной лошади, которая валяется по всему стойлу и может ее ударить?

— Господи, только не заворот кишок! — пробормотала она. — Я не знаю, где брать деньги на операцию.

Я присела возле Донегола, а мама делала ему укол. Мы вместе гладили его, пока он не притих. Через полчаса Донегол внезапно заржал и с трудом поднялся на ноги. Мама на четвереньках шарахнулась в сторону, в кучу пропитанной лошадиной мочой соломы. Впрочем, она не обратила на это никакого внимания.

— Вот хороший мальчик! — прошептала она и поманила Джоша, чтобы он помог ей подняться.

Вскоре подоспел и ветеринар, доктор Хайнеман. Он приехал на грузовичке и привез два ящика, набитых лекарствами.

— Он выглядит совсем неплохо, Лили, — сообщил он, меряя Донеголу температуру. — Чего не скажешь о тебе. Что ты сделала со своей ногой?

— Это сделала не я, — ответила мама. — Это сделал Элмо.

Мы с Джошем вывели Донегола в проход, а доктор Хайнеман надел на морду животного скобу и, воспользовавшись его секундным замешательством, вставил ему в нос и дальше, в горло, толстый пластиковый катетер. Понюхав свободный конец катетера, доктор Хайнеман улыбнулся.

— Пахнет свежей травой, — сообщил он, и мама с облегчением вздохнула. — Я думаю, все будет хорошо, но на всякий случай мы дадим ему немного масла.

Он надел конец пластиковой трубки на бутылку и начал закачивать минеральное масло в нос лошади. Остаток масла он задул ртом и вытащил катетер. Из носа Донегола полилась слизь, забрызгав пол у его ног. Доктор похлопал Донегола по шее и велел Джошу отвести коня в стойло.

— Понаблюдайте за ним ближайшие сутки, — сказал он и добавил, обернувшись ко мне: — Неплохо бы и за ней понаблюдать.

Мама отмахнулась, а он рассмеялся.

— Ты уже испытала свой гипс, Лили? — окликнул он ее, идя по проходу к двери. — Он влазит в стремя?

Опершись на меня, мама смотрела вслед ветеринару.

— С трудом верится, что я ему плачу, — вздохнула она.