Забудь про Майями Бич

– А как мы объясним, что делали там в такое позднее время?

– Дурачина. Возьмем с собой удочки и пиво. Там озеро неподалеку.

– Гы гы гы. Как у Стругацких. Может еще купим мороженой трески? – съязвил Маруся, – и пикник на обочине устроим?

– Треска будет тебе по голове, если не кончишь болтать.

Маруся обиженно умолк.

Тем временем Глебов озадаченно обсуждал с сообщницей косолапого незнакомца.

– Я думаю, это был обычный вор, – предположила Тульская, на всякий случай, у меня всегда есть чем их встретить.

Она приподняла стопку белья в шкафчике, показав лежавший там газовый пистолет.

– Хорошо, если действительно всего лишь вор, – усомнился Глебов, – а если кто-то выслеживал нас от ресторана? Помнишь типа за стойкой бара? Мне показалось, что он наблюдал за нами в зеркало.

– Если и так, он все равно не мог слышать нашего разговора.

– А если у них в столиках установлены подслушивающие устройства?

Тульская отличалась вспыльчивы и скверным характером.

– Если ты такой слюнтяй, что не можешь оставить в покое свои бесконечные "если", я найду себе помощника половчее. За десять тысяч баксов, я думаю, сбежится половина улицы.

– А вторая половина побежит стучать в милицию, – ухмыльнулся Глебов. Теперь настала его очередь не доверять.

– А какие гарантии, что после того, как документы будут у тебя, ты не вычеркнешь меня из игры за ненадобностью?

– Если ты мне не доверяешь, что я могу с этом поделать?

– Мы поделим документы на две части, – предложил Глебов, – одна половина окажется у тебя, другая – у меня. Передавать их будем вместе.

Тульская молча кивнула. Это создавало затруднения, но они казались разрешимыми.

– И еще одно. Что если мы не получим документы? Уран не должен попасть за границу, в противном случае, документы уже никому не понадобятся.

– Он и не попадет. Я буду следить за финансовыми операциями с блочными домиками, и момент оплаты будет означать, что товар где-то на границе. В этот момент его можно будет перехватить.

– Хорошо, – согласился Глебов.

Поговорим еще немного, партнеры расстались, пожелав друг другу удачи на завтрашний день.

Глава 4. Страсти по Румянцевой

Попивая после обеда какао со сливками, заслуженная российская артистка Вера Афанасьевна Румянцева размышляла о том, что уже целые сутки прошли с того момента, как она отнесла заявление в сыскное агентство, а результатов до сих пор никаких. Решив завтра же утром пойти и прочистить "Рексу" мозги, она собралась было ложиться спать, как раздался мелодичный звонок во входную дверь.

Заглянув в глазок, она увидела невысокого мужчину в потертом кожаном пиджаке. Расплющившаяся блином от эффекта рыбьего глаза физиономия мужчины показалась ей незнакомой. Такие оттопыренные уши она бы наверняка запомнила.

– Кто там?

– Мне нужен Витя Румянцев.

Голос за дверью звучал слащаво притворно. Артистка всхлипнула.

– К сожалению, это невозможно. Мой муж уже несколько дней как исчез.

– Как исчез?! – удивился незнакомец, – я только сегодня видел его на работе.

– Не может быть.

– И тем не менее, это так.

От такого радостного известия Румянцева открыла дверь, и, лаская взглядом, пригласила войти.

Он скромно вошел, остановившись в прихожей, посматривая на артистку злобными хоречьими глазами. Теперь он мог не притворяться.

– Ходит себе на работу, как ни в чем не бывало, – сказал он, осматриваясь.

– Не может быть, – повторила артистка, – я только вчера звонила туда, звонила и позавчера, оттуда ко мне приходили люди, уверяю вас – на работе его не было.

– Не было, говорите? – очень странно.

Человечек подозрительно поцокал языком.

– Дайте-ка мне телефоны, по которым вы звонили. Может, номера не те?

Почему-то поверив в дикую мысль, что за несколько дней могли поменять все телефонные номера, артистка пошла отыскивать записную книжку. В этот момент раздался телефонный звонок. Она сняла трубку.

– Лейтенант милиции Мусоев, – представился твердый голос. Она узнала следователя, которому относила заявление.

– Как продвигается розыск? – ехидно спросила она, считая, что обладает ценной информацией.

– Все в порядке, гражданка. Розыск идет успешно. Я звоню, чтобы предупредить вас.

– Что такое?

Артистка почувствовала признаки опасности.

– Ни в коем случае не открывайте двери незнакомым людям.

Женщина растерялась.

– Да. А в особенности невысокому мужчине в потертом кожаном пиджаке, особая примета – оттопыренные уши.

В трубке что-то противно заквакало, после чего повисла пугающая тишина.

Маленький человек в прихожей с трудом вытащил из штукатурки конец кинжала, которым он перерубил телефонный провод, и аккуратно положил на рычаг трубку молчащего телефонного аппарата.

Когда бледная от ужаса артистка отворила дверь в прихожую, чтобы сличить описание со своим гостем, он не успел вдеть кинжал в ножны, спрятанные под пиджаком, и попытался придать холодному оружию смысл антикварной вещицы, как бы рассматривая гравировку на рукоятке. Со стороны, в сочетании с кусочками штукатурки на полу, это выглядело еще более страшно.

– Так где же ваша записная книжка?