Забыть нельзя вспомнить

Сердце будто рухнуло с высокого обрыва. Ощутила, как кровь отлила от лица; кончики пальцев неприятно закололо.

— К-каким Яном Романовичем?

— Ну, моим боссом. Помнишь, я вас познакомила в ресторане?

Кровь наконец-то начала свой ход по венам — щёки вспыхнули, стало жарко. Меня словно загнали в угол. Можно было бы прямо сейчас вывалить на неё всю правду, но это же её убьёт!

И вдруг меня осенило: почему она вообще спрашивает об этом?

— Нет, не встречалась. А с чего вдруг такие вопросы? — уткнулась в косметичку, бесцельно перебирая тюбики: тональный крем, помада, компактные тени…

— Вот, посмотри, похожа на тебя, правда? — Марго положила передо мной на косметический столик слегка помятый рекламный буклет. Яркий коллаж из множества лиц: мужские, женские, детские. Разноцветные воздушные шары. И тут я увидела его — Яна. Улыбался во весь рот, показывая «рожки» Богдану. А рядом бессовестно счастливая я. Лицо было наполовину прикрыто голубым шаром, но не узнать меня было невозможно!

Бросила испуганный взгляд на дочь: та без тени улыбки пристально смотрела мне прямо в глаза.

Не так! Не так я хотела начать этот разговор, но судьба решила всё за меня…

Тяжело выдохнула и повернулась к дочери:

— Маргоша, ты спрашивала про папу… Да, ты права, в последнее время наши отношения сильно разладились… Вернее, началось всё очень давно и накапливалось, накапливалось годами…

— Ну и что? — раздражённо перебила Рита. — Кризис. Вы почти двадцать лет вместе, конечно устали друг от друга до чёртиков. Но это же временно! Вам просто нужно слетать куда-то вместе, отдохнуть, развеяться. Папа очень тебя любит, признаюсь — я даже немного ревную его к тебе.

— А если… мы решим с папой развестись… — Марго вперила в меня пристальный взгляд. — Ну, просто допустим. Может же всякое быть, правда? Чисто теоретически. Например, папа найдёт другую женщину, или я… мужчину…

— Тогда можешь навсегда обо мне забыть! — вновь перебила дочь и поднялась с кровати. — Я никогда не прощу тебя, если ты предашь папу. Никогда! — она наклонилась и забрала буклет. — Всё-таки эта женщина очень на тебя похожа. Я даже сначала решила, что это ты. Но это же не ты? — нажимая на последнее слово, спросила она, прожигая не по возрасту взрослым ледяным взглядом.

— Не я… — почти прошептала, ощущая, как из-под ног медленно уходит почва.

Марго широко улыбнулась.

— Ну конечно не ты. У тебя же есть папа, правда? Ладно, я к себе.

Хлопнула дверь, и я осталась сидеть одна в звенящей тишине. Все мои радужные мысли относительно счастливого будущего с Яном — рухнули. Дочь меня возненавидит.

Разве могу я отринуть родного дитя из-за даже до безумия любимого мужчины?

И это фото… Я видела её взгляд — она меня узнала. Марго всё знает!

Дверь резко распахнулась, и в спальню вошёл Тимур. На долю секунды застыл и, не говоря ни слова, прошёл вглубь комнаты, и открыл шкаф. В воздухе повис тонкий шлейф чужих женских духов. Приторно-терпких — до тошноты… и неуловимо знакомых.

— Я в душ, — бросил он и прошёл мимо.

На воротнике рубашки алел след губной помады.

* * *

Марго вышла из родительской спальни и закрылась в своей комнате. Руки дрожали, щёки пылали праведным гневом.

Её мать и Яна Романовича что-то связывает. Теперь в этом не было никаких сомнений. Как только она взглянула на флайер, Рита сразу же всё поняла.

Но какие отношения их объединяют? Дружеские или же любовные? Это ей только предстояло выяснить.

Девушка стиснула зубы и, сложив буклет в несколько раз, разорвала, швырнув обрывки в открытое окно.

Если она узнает, что между её матерью и Набиевым роман — то никогда не простит ей этого предательства.

Часть 118. Ян

Ян

Солнечный свет заливал просторную полупустую комнату; Ян перевернулся на другой бок и с неохотой разлепил веки. Щурясь от раздражающих лучей, взглянул на часы — начало девятого, в девять он должен быть в офисе. Валяться так долго для человека с его статусом — непростительная роскошь, но выбираться из дома никуда не хотелось: новая кровать, прохладные простыни и приятное послевкусие сна так и манили задержаться ещё хотя бы на несколько минут.

Окинул взглядом комнату и улыбнулся — сейчас она уже меньше походила на холостяцкую берлогу: на полу светлый пушистый ковёр и такого же оттенка тончайшие занавески на окнах, на стене — совершенно дурацкая картина с изображением непонятной абстракции. Яне она очень понравилась, и он махнул рукой, позволяя выбирать ей всё, что заблагорассудится.

Ему понравилась вся эта суета с выбором мебели и кухонной утвари, и он даже с неподдельным энтузиазмом выбирал вместе с ней шумовку и сотейник, осознавая, что до её появления даже не знал, что это такое.

Рядом с ней он ещё острее ощущал своё в прошлом никчёмное существование. Карьера, командировки, бизнес-планы и сменяющиеся женщины заполоняли его жизнь, и он даже находил в этом определенную прелесть. Он был свободен, делал, что хотел. А сейчас понял, как много упускал…

Что она сейчас делает? Наверное, завтракает с ним…

Не ревность, нет — раздражение, вот что он ощущал, размышляя о её муже.