Забыть нельзя вспомнить

— Я всегда знала, что твоя сестрица больная на всю голову, но чтобы настолько… — хохотнула она в трубку.

— Так поможешь или нет? — раздражённо перебил Ян. Он ещё успеет выслушать от неё порцию ядовитого сарказма.

— Ой, ну что с вами делать… — лениво протянула Полина, и Ян расслышал, как она щёлкнула зажигалкой и глубоко затянулась. — Ты же понимаешь, что просто так я этого делать не буду, да?

— Давай об этом потом, ладно? Я жду ответ!

— Хорошо, если там действительно была разовая акция, и эта идиотка не снабдила половину Москвы колумбийским коксом, то можно всё обыграть и выставить её свидетелем. Ой, ну вы даёте, Набиевы, умора, — снова прыснула она. — Только ты это, давай сразу решим на берегу — услуга за услугу. Такова жизнь.

Он знал, что этим всё закончится.

— Чего ты хочешь?

— Я уже говорила — ребёнка, — буднично выдала она, словно речь шла о погоде.

— Ты точно больная! — заключил он, явственно ощущая, как гордиев узел сдавливает гортань.

— Если не хочешь, я умываю руки, мне плевать на эту наркоманку.

— Но ребёнок… это же не игрушка, мать твою!

— Что тебе стоит сдать свою чёртову сперму? От тебя убудет? — не на шутку разозлилась она. — Мы вместе посетим клинику, ты сдашь все необходимые анализы и всё! Катись после этого на все четыре. Так и быть, я даже дам тебе развод! Видишь, сколько я готова сделать ради тебя: вытащить из клоаки твою полоумную сестрицу, навсегда освободить от себя, а ты зажал свой драгоценный биоматериал?

Ян глубоко вздохнул, мысленно считая до десяти.

То, что требовала Минаева — это было за гранью, безумием, но мысли о Богдане не давали ему покоя. Какая-никакая, но Карина мать, и она была нормальной матерью, пока снова не связалась со своими старыми дружками и не пошла по проторенной дорожке. Да и представлять родную сестру за решёткой было выше его сил. Это тюрьма — это не насильное заточение в комфортабельной клинике.

Какой она выйдет оттуда, и выйдет ли вообще?

— Встретимся вечером и всё обсудим. Звони матери, — процедил Ян и сбросил вызов.

Карина так и сидела в углу, прожигая его затравленным взглядом.

— Ну что? Что она сказала?

— Сейчас же езжай к родителям и не высовывайся. А лучше спрячься где-нибудь в другом месте, о котором никто не знает. Отключи локацию на телефоне и жди моего звонка! Если вдруг кто-то доберется до тебя раньше — молчи. Ни слова, поняла? Без адвоката ни единого слова!

— Так она поможет?! — срывающимся голосом прохрипела Карина.

— Если бы ты знала, в какое дерьмо теперь вляпываюсь я. Из-за тебя! — устало сел на кровать, взъерошив и так взлохмаченные после сна волосы.

— Ян! Спасибо, спасибо! — она накинулась на него с объятиями, осыпая щёки сухими поцелуями. — Клянусь, что лягу в клинику, клянусь! Я буду лечиться, возьмусь за ум, найду работу!

— Всё, проваливай, — снял с себя её худые руки и отвернулся. — Сиди молча и жди моего звонка.

Когда за Кариной захлопнулась дверь, Ян снова взялся за сигареты. На часах было уже половина десятого, но о работе он думал меньше всего.

Он собственными руками роет сейчас для себя могилу, он прямо слышал, как остроносая сталь внедряется в мягкую почву.

Конечно, он не поверил, что Полина вот так запросто даст ему развод — она скорее привяжет его к себе ребёнком из пробирки, чем отпустит.

Он был не против детей, наверное, в глубине души даже уже созрел для отцовства, но матерью своего потомства он однозначно видел не свою бывшую. Если только в страшном сне.

Хотя, сейчас главное — вытащить сестру, а с этим ЭКО будет видно. У Минаевой семь пятниц на неделе: сегодня — одно, завтра — другое. Не исключено, что уже вечером она передумает и захочет вместо младенца щенка чихуахуа.

Он подумал о Яне — как объяснить ей этот абсурд? Он хочет быть с одной женщиной, но рожает от него совсем другая — бывшая жена, которая ещё даже не совсем бывшая.

Яна и так поверила ему с большим трудом, и вот теперь новая дурнопахнущая история. Но скрывать это он точно не хотел — хватило с него недомолвок.

Решил, что нужно с ней встретиться и поговорить, рассказать всё как есть, чтобы потом самому же не запутаться в собственной лжи.

Часть 121. Марго

Марго

Рита с самого утра изнемогала от головной боли — вчера так переволновалась, что всю ночь не могла сомкнуть глаз. Всё думала, думала, прокручивала в голове открывшуюся информацию.

Её мать и Яна Романовича связывают какие-то отношения. Какие, она пока не знала, и это напрягало ещё больше, заставляя фантазию сочинять невероятные сюжеты.

И этот мальчик… неужели это сын босса? Может, он занимается в школе мамы? Тогда это хоть как-то могло объяснить их совместное нахождение на фото. Но почему она об этом не сказала прямо, а предпочла сделать вид, что на фото другая женщина? И почему тогда, в ресторане, тоже не призналась, что они уже знакомы?