Забытое

А Ржавчина вдруг нежно провел шершавой ладонью по красным полосам, оставленным тканью. Потом по нежным розовым навершиям груди. Потом ниже — по вздымающимся ребрам и напряженному животу.

— Нравится, — тихо сказал он и посмотрел ей в глаза. Слова застряли в горле, а мысли стали вязкими, как желе.

И Рейна задрожала. Она даже не поняла, кто из них стянул ее штаны — она или заклятый враг. Внутри нее разгоралось солнце. С каждым прикосновением Ржавчины, с каждым его движением, с каждым взглядом. Он сам был солнцем — слишком ярким, слишком горячим. Когда-то, кажется, в другой жизни, в Ледяной Цитадели у Рейны уже случался опыт близости. Северяне считают, что от страхов и слабостей надо избавляться, вот Рейна и избавилась. Она всегда считала себя воином, а не девушкой. Поэтому близость спланировала как военную операцию: выбрала жертву из тех учеников Цитадели, кто наутро отправлялся в гарнизон у дальней границы Колючего Архипелага — откуда не возвращаются. Подготовилась и провела бой — быстро, четко и без эмоций. Та близость не оставила в душе никаких чувств. И даже воспоминаний.

Но сейчас все было иначе.

Совершенно иначе!

Вот только закончилось слишком быстро.

Жаркое дыхание, короткие толчки, сиплый стон… И Ржавчина упал рядом. Он лежал — крепко зажмурившись и тяжело дыша. Он даже не снял свою клятую юбку!

— Дай мне пять минут, — пробормотал рыжий гад.

Рейна дернула свою рубашку.

— С чего ты взял, что я разрешу тебе снова? Да ты… я тебя убью. Убью, прямо сейчас! Понял?

— Ага, — враг открыл глаза. И рывком подмял ее под себя. — Ладно. Обойдемся без передышки.

Его губы прижались к губам Ρейны, а их языки коснулись друг друга. На этот раз медленнее, с желанием узнать и изучить. Впитать чужой вкус. С губ поцелуй потек ниже. И почему-то Рейна не стала отталкивать рыжего. Напротив, притянула его еще ближе, и сама скользнула губами по его шее с яростно бьющейся жилкой. Потрогала его спину — напряжённую, рельефную. Ей понравилось. У врага была горячая кожа, местами перечеркнутая шрамами, а местами такая гладкая, что хотелось потереться об нее, как кошка. Слегка неуверенно северянка опустила руки ниже — до ямочек на пояснице и его клятой юбки. Как расстегнуть пояс, Рейна не поняла и потому просто сдвинула ткань в сторону. Ржавчина уже целовал ее шею и грудь, и каждое движение его языка посылало по телу бесцветной солнечные лучи. Ей казалось, что она купается в жаре. В рассыпавшихся рыжих волосах, в солнечной коже, в горячих прикосновениях. Рядом с ним она казалась белоснежной и совсем тонкой. Хрупкой. И даже немного нежной. Рейна не знала, как они оказались на тюфяках в углу башни. Лампу никто не зажег. В полутьме было легче снова и снова подчиняться толчкам и ударам, стонать, царапаться, слизывать капли испарины с чужой кожи, дрожать от желания и впиваться пальцами в волосы, плечи, бедра…

Рейна не хотела думать о причинах того, почему позволяет врагу делать с собой все эти ужасно-восхитительные и порочные вещи. Почему он все еще жив. Может, она хотела отомстить брату. Может, желала хоть ненадолго ощутить себя не разделившей кровь, а обычной девушкой. А может, все дело в клятом Двериндариуме, который все поставил с ног на голову, все изменил и так невыносимо запутал!

Ржавчина тоже не хотел думать, о том, что происходит. Если он задумается, снова вернется боль, от которой Ржавчина устал. Эта близость в полутьме старой башни, пропитанная запахом пыли и снега, была такой сладкой и такой горькой… Ржавчина много раз представлял себе свой первый раз. Но в его мечтах всегда была другая девушка. Сероглазая, темноволосая, улыбающаяся…

Та, что сейчас царапала ему спину, оказалась похожа на ядовитый кинжал. В свою косу она вплетала колючки, а под одеждой носила ножи и иглы, чтобы проткнуть чью-то шею. Вероятнее всего — его. Ее тело тоже узкое и отточенное: маленькая грудь, узкие бедра, крепкие ягодицы и длинные сильные ноги. Она ему совершенно не нравилась, но будила внутри странные чувства.

Желания.

И было так глупо открывать ей горло, глупо подставляться. Но…

Только дураки верят, что близость возможна лишь по любви.

На нее бывает так много причин.

Рейна откинула голову и застонала, волосы, освобожденные от шипов, снежной лавиной рассыпались по тюфяку. Белое тело изогнулось в его руках так прихотливо и откровенно… Все, что происходило между ними, было острым, горячим, немного злым. Ноги девушки обвились вокруг бедер Ржавчины, и он ощутил, что готов повторять то, что они делают, снова и снова. Он никогда не ощущал такого наслаждения.

В какой-то момент Рейна вдруг укусила его плечо и торопливо прошептала:

— Это ничего не значит, рыжий… Ты понял? И ничего не меняет. Я все равно убью тебя.

— Ничего, кроме ненависти, крошка, — хрипло выдохнул Ρжавчина, рывком переворачивая ее, сгребая в кулак белые волосы, дергая на себя, заставляя спину северянки прогнуться еще сильнее. Открыться ему еще больше. Стать еще ближе.

И они продолжили.

Эта ненависть оказалась горячей.

Глава 19. Единственный выход