ЗАБЫТОЕ И ПРОЙДЕННОЕ МИМО (короткие рассказы и микроновеллы)

Как можно видеть из приведенного отрывка, дискуссии в "берестяных блогах" шли порой такие, что остается только пожалеть о слишком раннем изобретении кириллического письма... Дальнейшая расшифровка "блогов" сейчас ведется ускоренными темпами. Однако же, она затрудняется тем, что некоторые из них несут на себе совершенно явственные следы поджога (как, например, представленный присутствующим в виде фотокопии документ №1332, с латинскими "каментами", изрезанными острым предметом и надписью поверх: "САБАКИ ЛИВОНСКИЯ!". Подобная же участь постигла и документы №№ 1198 и 2001.

Тем не менее я хотел бы закончить свой краткий доклад пожеланием к расшифровщикам как можно тщательнее относиться к работе, чтобы не утратить безвозвратно жемчужины народного творчества.

СКОРБЬ

- О, жестокий, бестрепетный мир! - воскликнул он, и изо всех сил ударил в громозвучащий кимвал. - О, за что же ты обходишься со мной так? О, где же твое милосердие? Смерть! где твое жало? Долиной смертной тени отправляешь ты меня, и нет мне в юдоли сей ни спутника, ни опоры!

И вновь страстный звон кимвала сотряс воздух.

- И если спросишь ты меня: вот, человек, что делаешь ты в обители сей - не отвечу тебе, ибо не знаю, кто я, и где дух мой, змием снедаемый, мечется! И безжалостные оковы давят на виски мои, и руки мои слабы, а разум плавится на огне безжалостном...

Грохот кимвала нарастал, и была в этом тягостном звуке вся скорбь мира.

- И словно тяжкая могильная плита давит на хребет мой и не дает подняться мне, восстать и отрясти прах от ног моих, так что пресмыкаться в пыли обречен я! Воистину, плоть моя - вместилище грехов, обиталище всех скорбей человеческих!

Громовой и мрачный звон потряс небосвод, объятый мглой.

- Ё-моё! Чо такое творится-то? В три часа ночи!

- Да опять алкаш этот, чтоб ему ни дна, ни покрышки! Очухался только что, видать, скотина синюшная. Он как из запоя выйдет, лежит с похмелья посреди комнаты - ни рук ни ног поднять не может - башкой в тазик бьётся каждый раз и мычит! Уж и милицию вызывали, и в вытрезвитель сдавали - все по-новой!

- Нет, ну вот ведь сволочь, а? Не заснуть теперь!

ФИЛОСОФИЯ

Прокравшись через спутанный кустарник, Охотник поднял двухстволку и прицелился в огромного Лося, спокойно обгладывавшего на поляне кору с молодой осины. Целился он долго, посапывая от напряжения. Внезапно Лось поднял голову и посмотрел в его сторону.

- Стрелять будешь или как? - невнятно, с набитым ртом спросил он.

- Че... чего? - растерялся Охотник и отступил на шаг назад.

- Стрелять, я говорю, будешь?- качнув разлапистыми рогами, повторил Лось и взрыл острым копытом дерн.

- Хотелось бы, - признался Охотник, нервно поглаживая цевье ружья.

- Гуманист, - покачал головой Лось, - Эразм!

Охотник протер глаза. Ущипнул себя за руку. Сплюнул через левое плечо.

Лось не исчез. Он бродил по поляне и громко жаловался неизвестно кому:

- Это бесчеловечно! Вы только посмотрите: я, мыслящее существо, стою под дулом орудия убийства, принесенного в наш Дремучий Лес невежественным и жестоким приматом, мнящим себя венцом творения. И мне - мне! - приходится с этим мириться, ежесекундно рискуя пасть жертвой садиста!

Он передохнул, нервно пободал рогами осину и продолжил, косясь в сторону растерянного Охотника:

- А ведь, вполне возможно, что я уже стою на пороге великого философского открытия. Мы могли бы наладить диалог культур, рассмотреть онтологические вопросы бытия...

Оглушительный дуплет грянул, точно гром среди ясного неба. Взревев, Лось взвился на дыбы и рухнул, ёкнув окровавленным боком.

Охотник подошел к нему и потыкал вздрагивающую тушу стволом ружья.

- Я сам - кандидат философских наук. Не хватало еще, чтобы какая-то тварь с рогами диссертацию защитила, - тихо и злобно сообщил он в пространство, и щелкнул стволами, выбросив две дымящиеся гильзы, - вот ведь животное...

МУ-МУ

Му-Му никак не тонула.

В очередной раз швырнув в нее кирпич, Герасим, невнятно мыча, взялся за весла и описал на лодке широкий круг, укоризненно глядя на безмятежно лежащую в центре окружности собачку.

Му-Му меланхолично смотрела в небо и изредка немотивированно шевелила левой задней лапой. Злобно плюнув в воду ("Не плюй в колодец...!" - раздался было с небес звучный голос, но глухонемой не обратил на явное знамение никакого внимания), Герасим пошарил на дне лодки и достал багор. Потыкал им в серое мохнатое тельце, лениво бултыхающееся среди палок и веток.

- Ы-ы? - промычал он, что, надо думать, долженствовало означать: "Чертова псина, ну сколько можно?".

Му-Му перевернулась на живот и одним глазом вопросительно посмотрела на хозяина.

Запас кирпичей, погруженных в лодку, был исчерпан.