Забытые пьесы 1920-1930-х годов

АКУЛИНА (тоскливо). Мишечка, что ж уходишь?

МИША. Да я сейчас, книжки возьму.

Уходит.

АКУЛИНА (Яковлевне). Отойди, Яковлевна, вон там посиди, обожди меня.

ЯКОВЛЕВНА отходит.

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Мне некогда, я спешу.

Хочет встать. АКУЛИНА ее придерживает за руку.

АКУЛИНА. Посидите со мной, барышня, не побрезгуйте! Давно вас ждала! Все случая не выходило, а вот теперь нечаянно встретились, а как я поджидала-то вас, все караулила, вот, думаю, барышню встречу на улице.

ОЛЬГА ИВАНОВНА (с досадой). И что вы меня величаете барышней? Терпеть не могу этого названья, и, кроме того, я не барышня, а замужняя женщина.

АКУЛИНА. На барышню похожи: худенькая, тоненькая, точь-в-точь барышня! Ну, это точно, вы правду сказали: «замужняя женщина». (С болью.) Ну, как с Сергеем Васильевичем поживаете?

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Вы, вероятно, слышали, как живем.

АКУЛИНА. Слышать-то слышала, да из ваших уст хочу словечко услышать, что Сереженька-то счастлив. Я хоть и неровня вам, а все как будто в родстве с вами: жены от одного мужа.

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Сергей развелся с вами; какой же он вам муж?

АКУЛИНА (со смехом). Это вы Писания, барышня, не знаете! В Писании-то сказано: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает»^{105}

. Я ему и разводную не давала. Как была Петровой, так и значусь Петровой.

ОЛЬГА ИВАНОВНА (сочувственно). Тяжело вам? Сильно вы, должно быть, Сергея-то любите?

АКУЛИНА (истерически). И… и… да как же мне его не любить-то? Всю жизнь свою с Сереженькой вместе прожили, горе, радость вместе делили; вроде как слепились друг с дружкой, ниточка по ниточке жизнь-то свою ткали, рука в руку жили, а теперь, значит, ровно чужие друг другу стали. (Надрывно.) Да разве мне теперь жить можно? Ох, барышня, люта разлука, вроде как с телом своим разлучаюся.

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Займитесь работой, на работе всегда легче.

АКУЛИНА. А для чего мне работать-то? Для нутра своего? Для жратвы окаянной? Для кого мне работать-то? Кто есть у меня, сиротинушки? За кем мне ухаживать?

ОЛЬГА ИВАНОВНА. А вы думаете, Сергею-то легко? Вы, вон, весь завод подняли против него; ваши-то гулянки ему дорого достались.

АКУЛИНА. Небось не зайдет ко мне, не проведает! Пощунял бы меня, и то легче стало, а то ровно как в воду канул.

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Ну, я не судья между вами.

Встает, хочет идти.

Я спешу, мне уходить нужно.

АКУЛИНА. Ха-ха-ха! Не пущу, барышня, не пущу! Дай мне наглядеться-то на вас! Небось, дюжа вас милует Сереженька? А? (Смотрит на ее туфли.) Ботиночки новые купил! Ради молодой жены не поскупился! Ну, как живете-то — дружно, все ласкаетесь да милуетесь?

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Ну, пустите! Вам это интересно, а мне совсем неинтересно.

АКУЛИНА. Да уж вы от меня, барышня, не скрывайте, я к вам с душой пришла, тоску свою несусветную выложить; куда мне обратиться-то? Да кто ж меня выслушает? Уж как вас Сереженька полюбил, душу дьяволу продал, так мне хоть наглядеться на вас! Хозяюшка вы ведь в моем доме! Сереженькой распоряжаетесь! Ха-ха-ха! А я вон с чужими кавалерами шляюсь, а вы при моих деточках да при Сереженьке сидите барыня барыней.

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Ничего вы не знаете! Мы с Сергеем товарищи; вы бы посмотрели, как мы живем, а вы забрали дурь в голову и его мучаете, и сами мучаетесь. Выходите-ка лучше замуж.

АКУЛИНА (с болью). Замуж выйти? Да чтой-то вы сказали? Да как же мне замуж выйти, да как же мне от своих детушек да от Сереженьки новую семью заводить? Да мне эти самые мужики поперек горла стали. А что гуляю-то — с обиды, с горя гуляю. Ох, горька мне обида! Ох и солоны мои слезушки! Правду скажу, сижу с вами, а думушка одна ненасытная так и гложет меня! Ведь это она, разлучница, сидит на моем месте, спит с Сереженькой, заместо мачехи моим детушкам, эх!

До боли стискивает руку ОЛЬГИ ИВАНОВНЫ.

Эх! Взять грех на душу, а только не жить нам с тобой вместе, не стерпеть мне обиды лютой, тоски моей кромешной!

Незаметно вынимает нож и заносит его в спину ОЛЬГЕ ИВАНОВНЕ.

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Больно, пустите руку!

АКУЛИНА. Ох! Ждала я этого часу, истомилась я, ох! Либо тебе, либо мне жить!

Хочет нанести удар, в это время к ним подходит БРЮХАЧЕВ.

ОЛЬГА ИВАНОВНА нервно вскакивает. АКУЛИНА быстро прячет в платье нож.

ОЛЬГА ИВАНОВНА (вскрикивает). Димитрий! Как я испугалась! Я думала, она убьет меня.

БРЮХАЧЕВ (угрюмо). Здорово! (Смотрит на Акулину.) С чего ей убивать-то тебя?