Забытый язык

Иногда случается, что человеку снится, будто он в присутствии незнакомцев обнажен или едва прикрыт, но это не вызывает ни малейшего чувства стыда. Однако сновидение о наготе представляет для нас интерес, только когда в нем человек чувствует стыд и неловкость, когда он испытывает желание убежать или спрятаться и когда он ощущает странную скованность: он не способен сдвинуться с места и совершенно бессилен изменить мучительную ситуацию. Только в этом случае такое сновидение типично; в противном случае его суть может относиться к самым разным событиям или может замещаться индивидуальными особенностями. Главным является то, что человек испытывает болезненное чувство стыда и жаждет скрыть свою наготу, обычно благодаря перемещению, но абсолютно не способен этого сделать. Я полагаю, что огромное большинство читателей во сне когда-либо оказывались в такой ситуации.

Природа и характер подобного события обычно довольно туманны. Сновидец говорит, например, «я была в рубашке», но это редко является ясным образом, в большинстве случаев отсутствие одежды настолько неопределенно, что при пересказе сновидения приводится альтернативный вариант: «Я была в рубашке или в нижней юбке». Как правило, недостаточность одежды не настолько велика, чтобы оправдать сопутствующий этому стыд. Для человека, служившего в армии, нагота часто замещается одеждой, не соответствующей форме: «Я был на улице без сабли и увидел приближающихся офицеров» или «Я был в клетчатых гражданских брюках».

Люди, перед которыми человек испытывает стыд, почти всегда незнакомцы, и лица их остаются неразличимыми. В типичном сновидении никогда не случается, чтобы человека упрекнули или хотя бы заметили отсутствие одежды на нем, которое и вызывает такое смущение. Напротив, приснившиеся люди совершенно индифферентны или, как я заметил в особенно ярком сновидении, сохраняют серьезное и невозмутимое выражение лиц. Это дает пищу для размышлений.

Смущение человека, видящего сон, и безразличие наблюдателей создают противоречие, так часто возникающее в сновидениях. Удивление наблюдателей, насмешки над сновидцем или возмущение более соответствовали бы его чувствам. Я думаю, впрочем, что такая неприятная черта вытесняется выполнением желания, в то время как смущение чем-то сохраняется, так что два компонента не приходят в согласие. Мы получаем интересное доказательство того, что сон, частично искаженный исполнением желания, не был правильно понят; он послужил основой сказки, известной нам как «Новый наряд короля» Андерсена, а в более недавнее время – поэтичного «Талисмана» Фульды. В сказке Андерсена нам рассказывается о двух мошенниках, взявшихся соткать для короля великолепный наряд, который, однако, не будут видеть те, кто не на своем месте или непроходимо глуп. Король выходит в этом невидимом наряде, и поскольку воображаемая ткань служит своего рода «пробным камнем» того, что подданные на своем месте и не являются непроходимо глупыми, они не замечают наготы короля.