Забытый солдат империи

Они бегут по песку. Вот и их Дом творчества. Но у забора из рабицы, уходящего прямо в море, их уже ждут. Трое. «Объехали кругом, на машине».

– Эва, отойди…

– Осторожнее, Вадим.

Он останавливается у самой кромки воды. Эти трое подходят ближе. Вообще-то, никакой угрозы для него эти праздные гуляки, с психологией насильников, не представляют. Так, курортная шелупонь. Если…если у них нет в кармане ножей. Иначе меня собьют с ног, а «девочку» затолкают в машину и увезут в горы. Поэтому надо действовать, как учили, – на упреждение. В конце концов, их трое и намерения каждого вполне понятны. Вадим ждет, когда силуэт каждого четко прорисуется на фоне белого песка. И бьет. Мгновенно и три раза. Три раза ногой. Ниже живота каждому. Неэффектно, но надежно, особенно когда тебя полгода заставляли тушить ногой свет в комнате. На пляже стоит дикий вой и мат на нескольких языках. Но похотливые коты в ближайший час никому не страшны.

– Вадим, я боялась…

– Ну что ты, Эва, я же рядом…

– Я боялась за тебя…

– Тоже мне, скажешь, это же пижоны. – Они уже поднимаются в лифте на свой этаж.

– Я боялась, что ты их сгоряча убьешь, а потом будет скандал. У тебя плохая память. Мы давно знакомы, Вадик, видели друг друга пять лет назад. В Таджикистане… в разведшколе… После прыжков. Я зайду к Люсе.

– Не надо, пошли сразу ко мне. Зачем ты спровоцировала эту драку? – Вадим раздражен.

– Извини, а вдруг я сама ошиблась. Вдруг ты – вовсе не «солдат империи»?

– И тогда что? Меня бы вырубили, будь я обычным вахлаком, а тебя бы коллективно изнасиловали. Прямо на песке.

– Я бы и сама с ними справилась. Не веришь?

– Почему же? Вполне верю.

Они заходят в комнату Вадима. Он зажигает свет и долго-долго смотрит на Эву.

– А когда ты меня признала?

– Сразу. Еще в Гаграх, возле автобуса, «консерва» ты моя ненаглядная…

– И ты тоже?

– А кто же еще? Балтийская шпрота в масле. Слушай, если у тебя не болит в паху после ударов…

В эту ночь она единственный раз заснула у него в номере.

8

…Всего три часа назад к берегу возле знаменитых пицундских «свечек» подошел какой-то большой катер, дал длинную очередь и ушел в море. Убило двоих. Трупы перенесли с прибрежной полосы в прохладный подвал магазина: подростка и пожилого мужчины. Генерал их осмотрел.

– Чья это работа, как ты думаешь? – вдруг обратился он к Земцову.

– Не могу знать, товарищ командующий. Наверное, тех, у кого есть крупнокалиберный пулемет.

Земцов еще раз наклонился к трупу пожилого мужчины. «Ну, точно, это Ашот, армянин, он тогда торговал в крайнем кафе со стороны Дома творчества”.

Они вышли на воздух. Генерал курил и о чем-то вполголоса говорил подчиненным. Вадим и Семен отошли в сторону.

– Вадим, что ты выпендриваешься перед генералом: «Не могу знать». «Крупнокалиберный пулемет». – Маликовский был явно раздосадован вниманием генерала к Земцову.

– Слушай, Семен, ты, кажется, забыл, что в университете мы с тобой в один день и час получили офицерское звание. Только ты пошел служить, а я остался на скамеечке запасных, хотя по своему собкоровскому рангу «дорос» до капитана. Что, много армейской каши нужно съесть, чтобы понять: дырку в боку, куда кулак можно всунуть, оставляет только крупнокалиберный пулемет Владимирова? Брось валять дурака. Я остаюсь здесь, если генерал разрешит.

– Здесь? Зачем? – Семен опешил.

– Я, в отличие от тебя, свободный художник. В газетный номер ничего не сдавать. Спокойно отдохну недельку и «выпишусь». Это же Пицунда. Кусочек рая на планете Земля. В старые времена я отдыхал здесь раз пять. Посижу, повспоминаю молодость…

– Смотри, пристрелят.

– А кому я нужен? Товарищ генерал, – снова обратился Земцов к командующему. – Если вы не против, я остаюсь в Пицунде. Напишу серию очерков о жизни солнечной Абхазии в это смутное время.

Командующий махнул рукой:

– Твои проблемы. Вот он, – генерал кивнул головой в сторону коменданта поселка, – тебе поможет. Назад не возвращайся рейсовым автобусом, только с военными.

– Хорошо.

Семен успел отлить Вадиму из заветной канистры семисотграммовую фляжку коньячного спирта:

– Для усиления мыслительных процессов. Твори. Остальное допьем дома. Если, конечно, останется к твоему приезду.

Борт с командующим и коллегой улетел.

– Ну что, пошли? – Комендант подошел к Земцову.

– Куда?

– В часть.

– А ты бы не мог меня пристроить жить на недельку в Дом творчества?

– Какой? Тут их несколько.

Вадим назвал.

– Нет проблем. Везде пусто. Зайдем сейчас в управление курортом, возьмешь записку. А затем в часть – прихватишь харчей, вряд ли в Доме творчества сегодня кормят.

9

(ретроспектива)

…Летом, перед началом занятий на пятом курсе, его вызвали в первый отдел университета. В комнате сидел неизвестный ему мужчина.

– Вадим, вы любите свою родину? – спросил он его в лоб.

– Я не гожусь в стукачи, – сразу решил отпарировать Земцов, шестым чувством поняв, что этот человек «оттуда».

– Ну, это не по нашему ведомству, – засмеялся незнакомец.

После того, как Земцов дал подписку о неразглашении доверенных ему сведений, пошел конкретный разговор. Впрочем, во всем сказанном было очень мало тайн, если они вообще были.