Зачарованный город N

— На колени, смертная, — рявкнуло пространство без особых интонаций.

Я, не задумываясь, выполнила приказ, едва не отбив вышеназванные части тела о каменный пол.

— Что привело тебя сюда раньше назначенного срока? — спросил голос, идущий откуда угодно, только не из гроба.

Но я, как зачарованная, смотрела именно на него, только на него. Свечение, меняя насыщенность, расходилось золотистыми волнами от металлической скульптуры и таяло в воздухе, ему на смену приходило новое и так до бесконечности. А белая маска вместо лица… она ожила! По ней скользили тени, собираясь в черты. Я готова была поклясться, что вижу глазные впадины, рот, нос… заостренные до гротеска скулы. И все это находилось в непрекращаемом движении, отчего запомнить нечеткий лик было практически невозможно.

— Я… — мой язык не желал выполнять возложенные на него функции, сознание тоже сопротивлялось, нашептывая всякие страсти о том, что может сотворить с лгуньей такое вот шестирукое чудовище в золотой скорлупе. — Я хотела сказать Вам… сказать, что произошла ошибка, — наконец, удалось выдавить мне. — Я не подхожу для роли Сейлин! — последняя фраза больше напоминала вопль утопающего. Ох, только бы он не спросил, почему…

— Почему? — слово ударило меня по темечку, упав откуда‑то сверху. Мне даже почудилось, что оно осязаемо. Или во всем виноват заложенный в него смысл?

— Ну, я… — голос предательски смылся, и мне пришлось заканчивать свою реплику шепотом, — я не девственница.

— И что с того, смертная? — бас обрел‑таки интонацию, насквозь пропитавшись ядом насмешки.

Я покосилась на кота, ища поддержки, но тот молча взирал на саркофаг, застыв в сидячей позе, как черная статуэтка. Даже хвост его лежал на полу и не шевелился.

— Мне казалось, что Вам нужна кровь невинной девушки, — растерянно пробормотала я, больше для себя, чем для собеседника.

— Нам

не нужна ничья кровь, смертная, — снисходительный тон раздражал и успокаивал одновременно, от столь противоречивых эмоций я растерялась. — Нам необходимо твое тело, — а вот это заявление произвело на меня эффект обуха, которым меня только что огрели по голове.

— То есть? Вы хотите сказать… что я… что в меня… или… или что…

— Замолчи! — донеслось со всех сторон одновременно. — Надоела!

— Эээээ… — я подняла лицо, всматриваясь в белый овал, который по моему скромному разумению служил физиономией Светлоликого. — Но ведь это мое тело.

— Поэтому ты мне и нужна. Церемония состоится завтра на закате. А сейчас уходи. Я занят.

— Интересно, чем? — злость хорошо отрезвляет, затмевая собой отчаянье и задвигая, куда подальше, трусость. — Сидением в светящемся гробу?

— Молчи, смертная!

— Это мы уже проходили, Вы повторяетесь, о, Великий, и до жути Несправедливый Повелитель! — поднимаясь с колен, заявила я.

Если он меня прибьет прямо тут, то не придется хотя бы трястись в ожидании смерти до завтрашнего вечера.

— Девчонка! — прогремел бас над моей головой.

— Я в курсе, что не парень. К сожалению, — нда, все‑таки гнев великолепное топливо для бастующего языка. Вон как огрызается… заслушаться можно. Жаль только, что подобная перебранка с самым сильным магом Неронга может закончиться уже не его, а моим пребыванием в гробу. Впрочем, а чем я рискую? И, правда, чем?

— Ты невоспитанная хамка, — сообщил мне собеседник, окатив этим сомнительным комплиментом откуда‑то из‑под пола. — Тебе выпала великая честь, смертная! Твое тело, — я навострила ушки, не позволяя себе перебивать его пафосную речь, хотя так и подмывало прокомментировать услышанное, — будет сосудом для зарождения моего отпрыска. Ему предначертано стать проводником между мирами и снять проклятье, наложенное на город шестеркой Сильнейших

.

Черт, я чуть не подавилась, хотя, вроде как, нечем, во рту после ужина, принесенного Эваном, ни крошки не было. Слюной, что ли? Жаль, не ядовитой… Интересно, этот тип ожидает от меня бурных восторгов или слепого повиновения?

— Вот уж фиг Вам, уважаемый, — придя в себя от испытанного шока, сказала я. — Только через мой труп!

— Как пожелаешь, смертная! — ответ неприятно удивил, но умолять пощадить меня, я не стала.

Урод с шестью руками, извращенец, проводящий свободное время в саркофаге… пожалуй, смерть не хуже тесных взаимоотношений с этим чудовищем. Наверное, Таас завел меня в комнату с рисунками, чтобы морально подготовить к предстоящей встрече, а я, глупая, не поняла намек. Эх… все мы умны задним числом. Печально.

— Давай, — раскинув в стороны руки и зажмурившись, сообщила я собеседнику.

— Что? — спросил он, как мне показалось, немного удивленно.

— Ну, это… убивай! — приоткрыв один глаз и взглянув на его белую физиономию, пояснила я.