Зачарованный край (СИ)

…Ярый лежал на земле. Огонь пожирал то, что давным-давно должно было само разрушиться из-за времени, но прежде чудом держалось: справа от авантюриста горела какая-то постройка второстепенной значимости, уничтоженная выстрелом из РПГ. Хвала Зоне, не сам бар.

Дорога была устелена ковром из переплетённых тел – как врагов, так и павших товарищей. Всё смешалось – и свои, и чужие. Не всегда трупы представлялось возможным идентифицировать. Нередко оторванные конечности и головы лежали отдельно от туловища. Прямо перед глазами Ярого валялся автомат Калашникова, рукоять которого обнимала чья-то оторванная кисть. Указательный палец за мгновение до выстрела навсегда застыл на спусковом крючке. Чуть поодаль из земли торчал обломок стены, на котором болтались чьи-то кишки, возможно, Пушкина. Рядом с обломком дымилась свежая воронка от взрыва, из которой торчали чьи-то ноги.

Ярый лежал на земле. Странное ощущение, когда в теле появляется ещё одна дырка, которой раньше там не было. И ты чувствуешь, как сквозь эту дырку из тебя в буквальном смысле утекает жизнь. Авантюрист зажимал рану рукой, но жизнь всё равно убывала, как будто воздух выпускали из воздушного шарика.

«Где Косатка? – мелькнула мысль в голове у Ярого. – Нужно найти её. Нельзя здесь так просто лежать. Нужно ползти».

И он пополз. Правда, чтобы продвинуться на полметра, ему пришлось приложить такие усилия, словно он пытался подтянуться, вися над пропастью на одной руке в полной боевой выкладке. Затраченные силы в данном случае были явно непропорциональны результату. Ярый бросил это бессмысленное занятие. Авантюрист решил не тратить зря энергию, а лежать на месте и ждать, пока кто-то появится. Либо придут свои, чтобы помочь, либо бандюки, чтобы добить. На его участке все враги были уничтожены, но он не знал, чем закончилась схватка внутри лагеря. Рация же авантюриста оказалась выведена из строя срикошетившей пулей.

Ярый попытался сфокусировать взгляд на горизонте, но ничего не вышло. «Косатка…» – подумал он и перевернулся на спину. По руке, которой он зажимал рану, текло что-то тёплое, красное и немного липкое – кровь, но на этот раз уже своя, родимая. Однажды и со мной произойдёт то же самое.

«Похоже, я умираю, – подумал Ярый. – Я умираю».

Авантюрист смотрел наверх и не видел там ничего, кроме знакомой серой мыльной пелены облаков, уже ставшей привычной за долгие годы. Как же он мечтал перед смертью увидеть что-нибудь другое!.. Например, бездонное синее небо до самого горизонта, на котором нет ни единого облачка. Только не проклятую серость. Как же он не хотел умереть в этой грязи…

Он собрал все последние силы, что у него остались, и плюнул в это вечно серое, вечно равнодушное небо. Капли вернулись, не достигнув цели, и упали обратно ему на лицо. Но, впрочем, они мало чем отличались от здешней противной мороси, к которой Ярый тоже давно привык.

А вокруг пепел оседал на землю. Ярый вспомнил первый снег, который он увидел в своей жизни. Когда он был совсем маленьким ребёнком, то однажды ночью пошёл снег, и родители вынесли его на улицу, чтобы показать сыну, как выглядит это явление. Снег падал пушистыми белыми хлопьями, и маленький Ярослав очень радовался. И сейчас слабая тень улыбки коснулась его бледного лица.

А после не было ничего. И никогда. Конец сказке.

Часть четвёртая. Оставаться человеком. Глава 33. Пикник на обочине

Сначала он услышал голоса и не поверил. Неужели жив? Или он давно умер, а это всё ему кажется? Первой мыслью, которая пришла в сознание Ярого, было: «Ну всё, завязываю с Зоной». Авантюрист попытался открыть глаза, и на миг ему это даже удалось, он увидел размытое лицо человека, но потом снова провалился в темноту и неизвестно, сколько там пробыл.

Опять голоса, знакомые. Похоже было, что раскалённую кочергу вытащили из его туловища, и боль улеглась, смирилась, хотя и не ушла совсем. Но как только Ярый отдал телу приказ пошевелиться, боль нахлынула с новой силой, и он пожалел о своей неосторожности. «Кажется, он шевельнулся», – прозвучал голос Блэкмора. Авантюрист тихо застонал и опять сделал попытку открыть глаза, на сей раз получилось успешнее. Он лежал на кровати под одеялом, в знакомой комнатушке на втором этаже бара. Тело было перемотано бинтами. Возле кровати сидела Косатка и держала его за руку, за её спиной стояли Барракуда, Блэкмор и Кухня.

– Глядите-ка, очнулся! – экзальтированно сказал Кухня. – Красавчик! Наш герой!

– С возвращением на этот свет, дружище, – сказал Барракуда.

Ярый растянул губы в улыбке, но смеяться оказалось трудно. Вообще любое неосторожное движение отзывалось сильной острой болью. Но главное, что Ярый был ещё здесь, а не уже там. Или уже здесь, а не ещё там. Чёрт его разберёт.