Зачарованный остров

Но она его не слышала, Гейл голой ногой возила по полу песок, занесенный на веранду, и наблюдала за мигающим с утеса Веселая Голова маяком, красный прожектор которого разрывал плотную темноту ночи, вспыхивая через каждые четыре секунды.

Так он мигает уже многие годы, подумала Гейл и закурила сигарету. Она подогнула под себя ноги и вытянула шею, вглядываясь в свет маяка, в этот момент она очень напоминала девочку-подростка. Со стороны могло показаться, что Гейл задумчива и спокойна, но сейчас она была готова разрыдаться, ведь ее жизнь так безвозвратно испорчена. Все было мерзко, и она чувствовала себя ужасно усталой.

«К сожалению, я не могу быть другой», — подумала Гейл.

Она встала и присоединилась к Спринджеру.

Они ужинали в гостиной за большим раздвинутым столом, вывезенным из отцовского дома. Тут же на столе лежала рукопись ее пьесы в картонной папке с завязками, несколько листков, в беспорядке, валялись рядом. Она кое-что исправила в рукописи, сделала вставки. Но если бы кто-то спросил, много ли она написала, Гейл не могла бы точно ответить. Когда она только начинала работать, в марте, что ли, она могла точно сказать, сколько страниц уже напечатала.

С тем же успехом можно было бы сосчитать дни, когда она была трезвой. Раньше она могла сказать:

— Сегодня я остановилась на пятьдесят четвертой странице.

Это означало, что уже около месяца она не пьет. Вот такой был безошибочный счетчик. После того, как в конце мая Блайден впервые приехал к ней на уик-энд, она стала переделывать пьесу, и теперь не могла точно сказать, сколько ей удалось переписать за последнее время и сколько еще осталось доработать. Может, она напечатала восемьдесят страниц, может, и девяносто или гораздо больше. Она поглядывала сейчас на папку с писаниной, и в голове проносились воспоминания о событиях, которые произошли с ней после отъезда из Нью-Йорка и того инцидента, который перевернул всю ее жизнь.

Она гуляла по берегу — это было еще до появления Спринджера, до того, как сюда понаехали отдыхающие, в конце весны. Побережье перед ее домом было совсем безлюдным, и она бродила по окрестностям, не обращая внимания на объявления «Проход закрыт. Частные владения», там совсем недавно приобрела участок Жаклин Онассис. Гейл была трезва, чувствовала себя совершенно свободной, очень сильной, и ей было наплевать на Жаклин Онассис и ее смотрителя, который мог в любой момент появиться и потребовать, чтобы она убиралась восвояси.

Она получила право делать то, что ей хочется. И она знала, чего хочет, может быть, впервые в жизни. Она встречала Жаклин несколько раз, у них были общие знакомые, и Гейл была уверена, что новой владелице этих дюн не доставляют особого беспокойства ее прогулки. Ощущение свободы давало ей моральное удовлетворение.

Сейчас она вспоминала то свое ощущение свободы и уверенности в себе. Гейл откинула назад волосы, встала из-за стола, закурила сигарету и отправилась на кухню, чтобы вскипятить чайник.

Всего несколько недель назад она не испытывала такого, как сейчас, чувства вины и потерянности. Ее не покидало ощущение подавленности, и она ни на минуту не выходила из состояния депрессивной обреченности. Связанная сексуальным влечением к Спринджеру и его непонятным влиянием на нее, Гейл теперь не была свободна.

Чайник стал тихо посвистывать на плите, но Гейл не обращала на него внимания. Она сидела за кухонным столом и разглядывала белые полоски от складок на своем животе, провела пальцем по бороздке волос, тянущейся к лобку. Нежная линия, так привлекавшая мужчин, теперь превратилась в густую поросль.

— Я вся в дерьме, — сказала себе Гейл и встала, чтобы выключить чайник.

В голову пришла мысль о смерти. Часто, гуляя по берегу вечером, она начинала бояться, что найдет мертвое вздувшееся тело, выброшенное океаном. Такое она видела в шестьдесят четвертом году, когда жила в Манхэттене. Гейл запомнила тот год, потому что крутила тогда роман с Ролли Клеем, своим дружком. Это случилось утром, когда она вышла из его квартиры, чтобы пойти прогуляться к реке. Тогда она окончательно решила порвать с Ролли.

Гейл спустилась к реке у Бикмен-плейс и увидела группу людей, может, человек десять, которые толпились, разглядывая что-то на берегу. Все они были одеты в теплые куртки, а две девушки были с велосипедами. Они показывали в сторону реки. Гейл подошла к ним и увидела тело мужчины в голубых джинсах и рубашке из грубой хлопчатобумажной ткани. Одежда на мертвеце была порвана, а на теле имелись многочисленные царапины. Видимо, течение волокло его по камням. Он лежал, раскинув руки, лицом вниз. Его длинные темные волосы омывала вода. Без сомнения, он давно уже был мертв.

Люди стояли молча и разглядывали труп. Возможно, что большинство из них видели такую смерть впервые. Во всяком случае Гейл никогда не была свидетелем подобного зрелища.