Зачарованный остров

В тот же день она переехала из квартиры Ролли Клея в свою собственную. Вот поэтому тот день так ей запомнился. Это событие подтолкнуло ее сесть и написать рассказ, который впоследствии принес ей некоторую известность. Переживания того дня вдохновили Гейл выплеснуть теснившиеся в голове мысли на бумагу.

Рассказ назывался «Зерна для такого восхитительного кофе». Потом всего десять часов ушло на сочинение другого рассказа — «Мать девочки» — о ней самой и ее матери.

Гейл было двадцать два года, она все еще тосковала по родительскому дому в Севикли, и это чувство разлуки помогло ей рассмотреть собственную мать совсем в ином свете. Она описала события своего детства. Тогда ей было лет четырнадцать, и отец умотал на неделю куда-то на юг на «гольф-каникулы», как он это называл, чтобы повеселиться вдали от дома со своими тремя приятелями из того же городка, где жила их семья. Гейл осталась одна с матерью и служанкой Кэппи. Было удивительно не слышать сварливую болтовню отца в их большом доме, не ощущать запах его сигар в комнатах и длинном коридоре, не сталкиваться с ним по утрам, когда она собиралась в школу, а отец спускался из спальни к завтраку, утыкался в свежую газету, молча читал, насупившись, и его молчание казалось угрожающим.

Отец выпивал несколько чашек черного очень крепкого кофе, причмокивал и, все также уставившись в газету, проглатывал пышки или пирожные. Крошки сыпались ему на грудь, но он не обращал на это никакого внимания. Вот поэтому Гейл обрадовалась, когда он уехал. В его отсутствие за завтраком теперь никто не мешал ее задушевной болтовне с Кэппи, которую она просто обожала. Мать редко вставала до одиннадцати, и Гейл могла посекретничать с Кэппи, похихикать с этой полной и уже немолодой женщиной. Кэппи с раннего утра хлопотала по хозяйству и была всегда приветлива и отзывчива.

В один из этих дней все пошло кувырком. Гейл знала, что ее мать часто приводила в дом кого-нибудь из ночного клуба. Обычно это был некий вдовец Дик Мелени. Мать говорила, что с ним она чувствует себя «в полной безопасности». Гейл иногда утром находила его спящим на диване в гостиной, когда он оставался ночевать в их доме. Его помятая одежда валялась рядом, на подлокотнике дивана, ноги в темных носках торчали из-под пледа и виднелись завязки от кальсон.

Как она предполагала, Мелени было чуть больше сорока лет. И вот однажды утром она спустилась к завтраку и обнаружила Дика в своей привычной позе, свернувшегося, как эмбрион в учебнике по биологии. Плед сполз на пол, ширинка была расстегнута, и Гейл увидела то, что девчонки называли «петушком». Она видела отца обнаженным много раз. Он имел привычку голым проходить из своей комнаты в ванную по второму этажу. Он часто это делал, когда готовился к вечеринке или походу в свой клуб, но она никогда не видела такой штуковины, как в то утро.

Гейл помчалась разыскивать Кэппи. Нервно хихикая, она притащила служанку поглазеть на мистера Мелени. Но, наверное, он услышал их голоса и перевернулся на другой бок. Они увидели только его спину, затянутую до плеч пледом.

Не этот эпизод сам по себе взволновал Гейл, ей уже говорили о мужиках, которые имеют привычки демонстрировать всем свои прелести. Просто она стала подозревать, что Дик Мелени слышал, как она выходила из своей спальни, и нарочно дал ей возможность себя разглядеть в таком виде.

От парнишки по имени Майк Рирдон она уже знала, что у мужчин бывает эрекция. В этом она смогла сама убедиться, когда дважды побывала с ним на танцах в клубе. Однако Майк Рирдон был просто недоростком, а этот взрослый мужчина — совсем другое дело. Он явно был озабоченным и вовсе не «безопасным», как уверяла мать.

То, что Гейл потрогала, было крепким и угрожающим. Если Дик Мелени специально дал ей возможность дотронуться до его орудия, значит, он что-то задумал, и в этом была угроза.

Такая штуковина здорово отличалась от жалкого подобия в штанишках Майка Рирдона. Майк давал ей потрогать ради смеха, а Дик явно на что-то рассчитывал.

Именно тогда она взглянула на свою мать как на женщину. Остальное Гейл поняла значительно позже. Теперь она была уверена, что именно эрекция заставляла мать таскать Дика Мелени к себе домой. Это было так же верно, как то, что она на завтрак получит апельсиновый сок.

Внезапное открытие привело ее в ужас. Ей раньше и в голову не могло прийти, что мать может испытывать вожделение и с кем-то трахаться. Однако она уже была готова к тому, что случилось позже на той же неделе. Ее отношение к подобным вещам явно изменилось.