Зачем цветет лори

Мастер хотел надеть цепочку на шею девушки, но брюнет его отодвинул, в зеленых глазах мелькнула смертельная тьма.

— Я сам, — сказал он и откинул белые косы своей спутницы, застегнул тонкую цепь на ее шее. Синяя капля легла в ложбинку, в вырез белой рубашки, той, что Оникс надела утром взамен разорванной.

— Прекрасно, — выдохнул мастер, любуясь. — Этот комплект просто создан для вас, госпожа.

Лавьер нежно провел пальцем по шее Оникс, с трудом удерживаясь от того, чтобы не выгнать из лавки всех этих мешающих людей и заняться с девушкой чем-нибудь более приятным. Он ощутил, как она слегка вздрогнула от его прикосновения, но не отодвинулась. Аид медленно гладил пальцами ее шею.

Мастер Ивье молчал, как и его помощницы. Гарнитур был прекрасен и так подходил светловолосой красавице, что слова были излишни.

— Я возьму это, — сказал брюнет, продолжая гладить шею девушки. Господин Ивье, чуть волнуясь, озвучил стоимость гарнитура, но мужчина, кажется, даже не обратил внимания. — Еще заверните две заколки, вот эти, и комплект: кольцо и парные браслеты. И это ожерелье.

Помощницы заметались по магазинчику, а господин Ивье довольно прикрыл глаза. Сегодня был очень удачный день.

Аид не выдержал, опустил голову, прижался губами к нежной коже Оникс. И с усмешкой подумал, что впервые ощутил удовольствие, покупая украшения девушке. Хотя это было не совсем удовольствие, скорее желание заклеймить ее, привязать, купить…

Украшения мастер собственноручно сложил в шкатулку из белого дерева. Красавица на покупки не реагировала и, похоже, не слишком радовалась им, что удивило и немножко обидело ювелира. Обычно в его лавке женщины вели себя по-другому. Более эмоционально!

Лавьер распорядился доставить купленное в гостиный дом, назвал адрес и накинул на Оникс плащ.

— Ты устала? — спросил он. — Вернемся? Или еще погуляем?

— Погуляем, — равнодушно ответила девушка, пряча лицо в глубине капюшона. Его забота вызывала у Оникс дрожь ужаса.

ГЛАВА 9

Солнце уже поднялось над городом, стало теплее, и улицы заполнились горожанами. Оникс шла в толпе посторонних людей, ощущая сухое тепло мужской руки. Он так и держал ее за руку, не заботясь, насколько нелепо это выглядит. Так только няньки маленьких детишек водят. Ни золото, ни камни не вызвали в душе Оникс никакого отклика. Ей было все равно, ведь это еще одна прихоть аида, который не спрашивал, а приказывал. Не подарок, а очередная удавка.

Они дошли да маленькой чайной, возле дверей которой росли кусты поздноцветущего растения. Аид потянул Оникс в полутемное помещение, сел за угловой столик и усадил девушку к себе на колени. Она опустила голову. В чайной были люди, несколько благовоспитанных престарелых леди угощались сладкой выпечкой. И они слаженно поджали губы, недовольно поглядывая на столь вольное поведение в приличном месте.

Аид приказал подавальщику принести травяной настой и сладости для Оникс, а сам убрал ей волосы и стал покрывать шею поцелуями.

— Не надо, — прошептала она, пытаясь отвернуться. Леди за соседним столиком побелели от негодования. Ложечки в их ладонях, затянутых шелковыми перчатками, мелко дрожали на фаянсовых блюдечках. — На нас смотрят люди.

Он укусил ее так, что Оникс от неожиданности вскрикнула. Теперь на них обернулись все, кто был в чайной. Аид оттянул ей за волосы голову и поцеловал в губы, с силой раздвигая их и трогая языком. Потом отпустил и посмотрел в глаза. Оникс попыталась отвернуться.

— Люди для тебя лишь мусор, да? — тихо спросила она.

Девушка понимала, что это глупо, переживать о том, что подумают о ней незнакомцы в чайной, но ей было неприятно это людское любопытство, взгляды и поджатые губы.

— Тебя слишком заботит чужое мнение, Оникс. — Лавьер протянул руку и погладил ее по щеке. — Тебя заботят чужие жизни и судьбы, которые никак не связаны с твоей. И поэтому тобой легко управлять. Впрочем, — он улыбнулся, — управлять легко практически всеми. У людей слишком много страхов, обязательств, привязанностей или пороков, которыми они связаны. К каждому можно подобрать свою плеть и заставить плясать.

— Даже к тебе? — тихо спросила Оникс.

Лавьер рассмеялся.

— Нет.

— Но ты ведь служишь Владыке? Выполняешь его приказы?

— Я сам принял это решение.

— Но наши страхи и привязанности и делают нас человечными. Разве нет?

Оникс спрашивала, надеясь отвлечь его, потушить жадный блеск в его глазах. Глупая… Кого она хотела обмануть?

Он крепче прижал ее к себе, откинул голову.

— Человечность делает людей слабыми, Оникс. Безвольными. А теперь поцелуй меня, — приказал аид, — наклонись и проведи языком по моим губам.

Она поморщилась. Чужие взгляды, казалось, ползли по ее телу и лицу, словно мерзкие слепни.

— Иначе, — добавил Лавьер, — иначе я разложу тебя на этом столе и отымею прямо здесь. Поняла меня? А этих чопорных старых перечниц заставлю раздеться и сплясать.

Оникс побледнела. Наклонила голову, неумело прижалась к нему губами. Облизала, осторожно коснулась языка, чувствуя, как его дыхание становится тяжелее, а объятие крепче.