Зачем учить математику

А он прав, – подумал Тихонов. – Похоже, фигню придумал Ницше.

– Знаешь, Дэн, но всё же иногда так бывает, когда что-то происходит, а тебе кажется, что это уже было, и даже, что ты знаешь, что вот-вот прямо через секунду произойдёт. Ну вот у меня сейчас так. Такое ощущение как будто мы с тобой уже в точности так сидели, и то, что я говорю, уже говорил.

– Дежавю это называется.

– Да, точно. Значит, может, и правда, было уже всё?

– Может, – кивнул Денисов. – А что, тебе кажется, сейчас произойдёт?

– Ты всё-таки пойдёшь к Петровой в гости.

Тихонов ухмыльнулся и поднял с земли бутылку водки. Мир вокруг погрузился в зыбкий туман: вроде и видно хорошо, но только в пределах фокуса, а всё остальное расплывается и тает.

– Будешь, Дэн?

– Нет, попозже.

– А я буду, – и Тихонов опрокинул в себя бутылку.

Выпито было слишком много, и нарастало смутное опасение, что это может закончиться плохо. Он закурил и уставился на детскую площадку. Там появились дети, девочка, мальчик и мама. Дети бегали по городку, скатывались с горок, гнались друг за другом и о чём-то таком своём разговаривали, на языке, слабо доступном для взрослых.

Денисов издал странный утробный звук вроде стона. Тихонов заторможено перевел взор на друга – тот совсем погрустнел.

– Дэн, ты чего?

Денисов что-то невнятно пробурчал, и вдруг его вырвало прямо под ноги. Потом ещё раз.

– Перепили, – сказал Тихонов.

– Ой, да что это вы! – послышался рядом знакомый голос. Тихонов поднял голову и увидел Машу Петрову. Она взволновано смотрела на Денисова. – Что ты с ним сделал, Алексей?

Таким она тоном произнесла это «Алексей», что ясно было – она уже обвинила его во всем и считает конченым подонком.

– Я ничего с ним не делал, он просто выпил лишнего.

Она села на корточки напротив Денисова и заглянула ему в глаза:

– Дэнчик, ну как ты? Зачем столько пить?

– Ну, нам весело было, – ответил за него Тихонов.

– Я не с тобой разговариваю! Споил бедного мальчика!

Денисов игриво хмыкнул.

– Ты идти можешь? – продолжала Петрова. – Пойдём ко мне, я тебя отмою хоть!

– А родители твои не против будут, если ты пьяного заблёванного мужика домой приведёшь? – спросил Тихонов.

– Они уехали в гости до вечера.

Она помогла Денисову подняться, и он, опираясь на её руку, безропотно побрёл с ней.

– Пока, Дэн, – крикнул ему Тихонов.

За беляшами

– Парни, идём за беляшами? – предложил Серёгин после физики.

– Идём, – нехотя согласился Тихонов.

Беляши он на самом деле хотел, но проблема в том, что их нужно было воровать. А вдруг поймают? – каждый раз переживал он. Это же будет кошмар какой позор… Но ведь не откажешься, сразу скажут:

– Ага, зассал!?

Беляши с мясом продавались в столовой института напротив школы. Их выкладывали в больших оловянных ёмкостях поверх витрин с тарелками, так что всякий мог свободно брать и класть на свои подносы. О, этот запах! Уже при входе в институт веяло свежесваренным в масле тестом с фаршем. Коричневые, жирные, блестящие, лежали они аппетитной горкой, и прямо-таки просили: «Съешь меня!» От их вида у него текли слюни и расширялись зрачки. Боже, как в эти мгновения он жаждал беляша, как будто нет на свете ничего заманчивее и вкуснее! Если бы его сейчас спросили: «Тихонов, ты что выбираешь, беляш или поцелуй Кати Гришиной?», то он ответил бы не сразу. Он бы засомневался, хотя в итоге, конечно, выбрал бы Гришину. Но это был бы горький поцелуй.

– Ребза, свежие! – обрадовался Массажин. Он это определил, конечно, по запаху. Беляши хороши только горячие, сразу с огня. Когда они подстынут, то теряют пятьдесят процентов вкуса.

Друзья встали в очередь, которая медленно двигалась вдоль салатов, супов, вторых блюд, компота и хлеба. Тихонов снял с плеча рюкзак, расстегнул молнию, и понёс его в левой руке. Поравнявшись с заветным подносом, он оценил обстановку на предмет свидетелей: весь обслуживающий персонал был занят в стороне. Тогда он быстро протянул правую руку и с предательской дрожью захватил сразу три беляша и бросил их в рюкзак на тетради и учебники. А дерзну! – подумал он и сгрёб ещё три штуки. Застегнув рюкзак, он торопливо вышел из очереди и направился к выходу. Там он остановился, чтобы подождать приятелей.

Спустя минуту появились Массажин и Серёгин. Первый взял всего два беляша, второй вообще один.

– Блин, – сказал Серёгин, – я, как ты, три схватил и два уронил на пол! Пришлось уходить.

– А Титяев-то где?

– Зажопили?

– Да вон он идёт!

– Титяй, ты чего долго так?

– Засекли меня, пришлось платить! – вздохнул он. – Это ты, Серёгин, виноват, поднял переполох, и продавщица прибежала, когда я только за беляши схватился.

Отойдя во двор и устроившись на лавочке, они принялись за еду. Тетради, дневник и учебники в рюкзаке Тихонова выглядели теперь отвратительно – в больших сальных пятнах. А что делать? В карманы беляши прятать неудобно, много не влезет, за пазуху бросать – ещё противнее будет.

– Черт, горячо, – сказал Серёгин и снял с головы шапку-пидорку, чтобы обхватить ею беляш.

– Серёгин, ты дикарь, – возмутился Тихонов. – Кто же это беляши во время еды пидорками держит?

– Я, – спокойно ответил Серёгин.