Зачин (СИ)

  Владелине в сие лето уже перевалило за четырнадцатый год, и неспешно надвигался пятнадцатый. Теперь она совсем повзрослела, и, несмотря на тяжелый физический труд ратника, сберегла присущую ей угловатость фигуры, близкую к Богам худобитность плоти, тонкость рук и ног. Еще весьма несуразная, она, однако, уже днесь демонстрировала свою, присущие токмо женскому полу, гибкость, грациозность и хрупкость облика в целом. Владе теперь не приходилось стричь волосы, и они значительно отросли, покрывая своей густой, темно-русой, вьющейся массой всю ее спину. Как и Огнь, девочка схватывала волосы позади головы в хвост, и пропускала по лбу тонкую бечевку, тем самым подражая самому почитаемому из Расов, Богу Воителю. Пронзительной зеленой яркостью налились ее очи, в них особой силой проступали карие брызги, но они не могли заслонить лучистой зелени. Кажется, юница и совсем не набрала за эти годы в весе, всю свою силу тратя лишь на рост, отчего удлинились у нее не только руки, ноги, туловище, но и шея, и даже голова. Словом пока это была еще не девушка, а лишь неладная отроковица, но даже и сейчас она была вельми привлекательна для тех, кто жил о бок с ней... Жил, дружил, помогал и уже днесь защищал, оберегая... чувствуя в ней, какое-то иное создание.

  Вечный ее соперник по учебе Граб, за время занятий с гомозулем также подрос. Его почти белесая кожа, так разнящаяся со смуглостью кожи Влады, всяк миг покрывалась плотной моросейкой пота и надрывисто вздрагивала, когда девочка случайно касалась его. Еще даже не понимая, что с ним происходит, не осознавая того всяк раз испытываемого физического волнения, покуда мальчик, Граб стал по-иному относится к Владелине. И не то, чтобы нанести увечья али обойти ее на занятиях, вспять пытался во всем уступить, и, несомненно, как мог оберегал дорогую отроковицу от своего прытко орудующего тренировочного меча. Но это только девочке Граб уступал, всем остальным ребятам никогда. Ни Братосилу, ни Миронегу, ни Ратше своим извечным конкурентам не только по ратному мастерству, стрельбе из лука, но и в касании такой трепетно-возбуждающей Владелины. А девочка, вне всяких сомнений это остро чувствовала... Она ощущала на себе те нежные, томные взгляды Граба, его уступки, защиту и заботу. Однако сама мысль воспользоваться представившимся преимуществом была противна Владе, ибо она сохраняла всю свою врожденную гордость, своеволие и высокое чувство справедливости. Потому всегда обидчиво кривила губы, когда в схватке с Грабом оказывалась победителем, взбудоражено погодя доказывая Двужилу, что мальчик сызнова ей поддался.

  Двужил в свое время, самолично, сделал для учеников луки. Грабу под его мощные руки большой и тяжелый, с туго скрипящим не только своим изогнутым деревянным древком, костяными рогами, но и тонкой тетивой, твореной из жил лося, а для девочки поменьше и значительно легче. Впрочем, Владелина оказалась достаточно меткой, потому всегда с легкостью поражала выставленные мишени, чем весьма радовала Двужила. Так как не только по силе, но и здоровьем была вельми хрупкой, и, несмотря на подаренную Воителем клетку, очень часто болела и довольно-таки быстро уставала от занятий. Порой от утомления у нее подолгу текла кровь из носа, а после того болела голова, до тяжелого продолжительного обморока, из которого она выходила по нескольку часов кряду. И чем старше становилась юница, тем все более сказывалась в ней ее женская мягкость и хрупкость здоровья... тем чаще она хворала... и становилась слабее так, словно степенно теряла остатки подаренное ей некогда мощи Бога.