Зачин (СИ)

  И впрямь учитель мальчика зеленоглазый Смарагд, укрытый почти красными волосами и еще более насыщенной рдяностью цвета бородой и усами, отчего из-под той густоты не просматривалось не то, чтоб рта, но и носа, носил то самое дивное величание самоцветного камня.

  - Смарагд,- отрок говорил уже не о камне, а об учителе.- Предложил мне сделать такую цепь, а погодя вставить в нее самоцветный камень. И потому меня так долго не было в поселении. Мы с ним ездили в Похвыстовские горы, там в пещерах искали камни... Видела б ты Владу сколько там пещер и какие они... какие. - Злат на морг смолк. Его глаза расширились и он будто затаив дыхание, ибо столь сильно волновался, добавил,- какие-то бесконечные. Смарагд, верно, чувствует камни. Он водил меня по тем проходам пещер и показывал места, где можно их добыть, а после разрешил взять этот... чтобы завершить мой дар тебе.

  - А Смарагд знает, кому ты отдашь этот дар?- вопросила девушка, дотоль поводившая перстом по грани цепочки и глади камня на ней.

  - Конечно, знает,- смущенно ответствовал Златовлас и почему-то густо покраснел, точно его обдали ядренистым паром.- Он, правда, желал, чтобы я сделал дар себе или ему, но я сказал, что буду творить лишь для тебя.

  - И он ничего тебе на то не молвил? Ничего?- в тоне Владелины теперь удивление сменилось на досадливое недоверие, и то сомнение резким дрыгом отозвалась на ее миловидном лице, и в порывчатом движение руки, палец каковой она отдернула от дара.

  - Он по первому был против и сказывал, что коль Золотарь про это прознает будет вельми негодовать,- перемешивая речь и вздохи пояснил мальчик, устремив свой взор в даль раскинувшихся луговых трав, судя по всему, не смея взглянуть на девочку.- Но погодя все же уступил мне... Велев токмо дарить так, чтобы никто не видел и не ведал.

  - Хмы...- гневливо усмехнулась Влада и теперь затормошилась и вся ее плоть, бойко дрогнули конечности, и надрывно качнулась голова.- Это все из-за Бога Огня,- днесь в ее тоне нарастала буря.- Все он запрещает мне... велит... указывает... надзирает... словом совсем меня измучил тем бесконечным присмотром... Словно ему более не чем заняться... Ох! и до чего ж я на него сердит...- В особые мгновения гнева сызнова начиная говорить от мужского лица.- Уж! так сердит, знал бы ты Злат!

  Юница стремительно выкинула вперед руку, и, схватив свой дар с ладони мальчика крепко зажала его вмиг сомкнувшемся кулаке. Она, кажется, токмо пару секунд раздумывала, а засим гулко выкрикнула:

  - Вопреки, вопреки его велениям, буду открыто носить твой дар Злат!

  И тотчас девочка раскрыла кулак, обхватив перстами обеих рук свой дар. Прозрачно-желтые лучи солнца прытко обдали своим сиянием чешуйчатые бока цепочки, и она будто возгорелась златыми потоками света, и также густо полыхнул поигрывающий изумрудными переливами камень смарагд. Все с той же суматошной горячностью, вроде как дар могли у нее отобрать, Влада продела голову сквозь замкнутую цепь, поправив зацепившийся за ее золотое волоконце переплетений свой долгий русый, вьющийся хвост. Трепетно пристроив дар на шее, девочка легохонько оправила книзу положение камня, укладывая его как раз посередь груди на поверхности белой ткани рубахи. Оранжевые полосы от далекой звезды солнца наново, ожидая того расположения, коснулись лощеного полотна камня и ярко осветили своим зеленоватым светом и саму рубаху, и лицо юницы.

  - Он переливается как твои глаза,- улыбаясь, мягко отметил отрок, и малеша склонив на бок голову, залюбовался то ли тем полыханием камня, то ли все поколь излучающими досаду глазами девочки.

  - Да,- чуть слышно произнесла Влада и легохонько скривила свои полные губы, оно как ей совсем не нравилось это поколь непонятное для нее томление взора товарища.- Не знала, что у меня так глаза полыхают,- дополнила она и более благодушно воззрилась на свой дар.

  Владелина сызнова улеглась спиной на оземь, пригнув под себя резво вспучившиеся отростки и приткнув под голову руку, уставилась на небосвод, на столь далекую и одновременно зовущую ее искру света. Меж тем негодуя на Бога Огня, неуемная забота которого ее вельми раздражала, особлива усилившаяся с тех самых пор как она стала девушкой. Ведь именно Зиждитель Огнь, как пояснял Выхованок, запретил ей выходить из избы в дни болезни. А также повелел Двужилу, нынче всегда и непременно сопровождать ее на любых конных прогулках, Батанушки, следовать за ней на праздничных гуляньях, что порой устраивались ночами. И если Двужила и Выхованка Владелина терпела и не перечила их наставлениям, потому как вельми обоих любила и уважала, то Батанушке весьма доставалось от своеволия девочки. И не раз горемыка дух, всего-навсе однажды открыто вступивший в противостояние с Выхованком, и за то наказуемо разыскивал спрятавшуюся в лесу и дюже любившую одиночество, и тишину природы отроковицу.