Задание Империи

— Конечно, можно сказать, — продолжал он, — что, когда политик борется за власть, он просто хочет власти. Но когда вы, Виктор Сергеевич, работали над предложениями по танкам, по другой технике, по лазеру, чего вы хотели прежде всего? Хотели ли вы славы? Хотели ли вы просто потешить свое самолюбие тем, что даете советы знаменитым в вашем мире людям?

— Нет, конечно, Иосиф Виссарионович. Я хотел помочь им, помочь создать оружие для защиты от фашистов… от Гитлера. — Тут Виктор почему-то вспомнил, что не успел рассказать оружейникам об идее противоснайперского ружья под пятилинейный патрон к пулемету Виккерса, а потом, кто знает, может быть, и возможности такой не будет.

— Вот видите… И я хотел помочь. Мы с вами прекрасно понимаем ту опасность, которая нависла над Россией. Мы с вами понимаем, что в этой ситуации и власть и слава сами по себе ничего не стоят.

«Пусть так. Спорить об этом не время и не место. Но до чего же, однако, красиво излагает. Недаром у нас был культ его личности».

— У вас есть какие-то еще вопросы, Виктор Сергеевич?

— Нет. Точнее, вы их уже разъяснили.

— Пусть так. Тогда, если не возражаете, перейдем к делу. Вас не удивляло, что вам так мало задавали вопросов об атомном оружии?

— Признаться, несколько удивляло.

— Зря. Во-первых, ваши знания об этом оружии могут быть неполными и даже искажены вашим же государством. Такие знания — большая тайна. Во-вторых, мы должны были знать, что вы собой представляете. Создание атомного оружия потребует очень больших средств, и нужно быть уверенными в том, что вы не посланы к нам, чтобы мы просто истощили силы страны, идя по ложным путям. Скажем прямо, у нас и сейчас нет стопроцентных гарантий, что это не так.

— Я понимаю. Но, товарищ Сталин… Иосиф Виссарионович, без этого оружия Россия не выживет. Его все равно создадут — Германия, США. И безнаказанно применят против нас.

Сталин все-таки взял трубку в руки и открыл лежащую на столе коробку с сигарами, чтобы измельчить табачные листы. Видимо, он все-таки тоже волновался.

— А это мы понимаем. И знаете, что мы решили?

Он выждал паузу. Виктор тоже внимательно слушал.

— Атомную бомбу помогут построить нам немцы.

— Немцы? Сами? В смысле Гитлер или ученые?

— И тот, и другие. Мы их поставим в такое положение, когда они не смогут не сделать бомбы. И поможете в этом деле вы.

— Я? Но каким образом?

— Вы выполните одну нашу миссию. Всего одну. Но должен вас предупредить — обстоятельства этой миссии могут сложиться таким образом, что мы будем вынуждены, во избежание еще больших жертв, допустить вашу потерю.

«Ну вот и пришел счет за красивую жизнь. И это, пожалуй, уже…»

Часть третья

Расшаренная Америка

Для решения этой задачи нам прежде всего требуется изучить механизмы сбора информации, ее обработки, интерпретации различных видов данных, их сознательного и бессознательного анализа и процедур выбора действия при принятии противником решений.

Д.т.н., проф. В. Н. Курочкин, из лекций по некоторым особым приложениям теории кибернетики.Ленинград, 1956

Глава 1

Кровные узы

— Почему вы думаете, что я соглашусь?

— А вы не спешите. Вы подумайте, — ответил Сталин и неторопливо начал крошить сигарный табак для трубки.

Виктор Сергеевич взглянул в окно, за которым в нежно-синем утреннем небе среди легких обрывков вуали перистых облаков неторопливо купался сверкающий, как елочная игрушка, пассажирский самолет. Он и в самом деле не знал, что ответить. Ну это еще ладно — попасть из нашего времени в тридцать восьмой год, да еще и в такую историю, где победили белые, неожиданно встретить в Кремле, при дворе государя императора, советского вождя с непредсказуемой политической оценкой, — ну, это еще так-сяк. В книгах и фильмах и не такое вычитать можно. Но когда этот вождь, который, как выясняется, и здесь на самом деле рулит и в старом, и в новом смысле, когда этот вождь предлагает дело, по ходу которого страна может смириться с его, Виктора, потерей, — согласитесь, тут сразу и не знаешь, что сказать.

Где-то на Москве-реке загудел невидимый пароход. Сталин закончил набивать трубку, подошел к окну, открыл одну створку, стал возле нее и лишь тогда прикурил. Виктор подумал, что такого ему в истории не попадалось — чтобы Сталин курил в окно.

Предыдущая встреча в Мавзолее была куда более позитивной. Да и вообще, когда видишь исторического деятеля в гробу, хочется думать о нем только хорошее.

Виктор молчал. Первым тишину нарушил Сталин.

— Я навел справки о ваших родителях.

«Пытается шантажировать? А откуда он вообще знать о них может? Мессинг? Вот… Ладно, черт с ним, с Мессингом, он и так чуть не скопытился, зондируя».