Задание Империи

В редакции на Преображенской Бурмина с утра не оказалось, зато на месте была Анфиса — невысокая девушка с осветленными короткими, зачесанными назад волосами. Одета она была по случаю жары в платье для игры в теннис, по общему стандарту времени длины миди, что компенсировалось тем, что сверху были хорошо открыты спина и грудь; посмотреть у Анфисы там было на что. От полного топлес Анфису спасали крупные бретели, похожие на звенья цепи, а определенную строгость столь вольному началу придавал широкий белый поясок и два широких диагональных кармана с крупными, как пальтовые, декоративными пуговицами ниже него. Выщипанные и подведенные несколько выше темным карандашом брови в виде изумленной дуги казались непривычными, но здесь были в порядке вещей. Девушка приняла у Виктора оба рассказа и сообщила, что после обеда он может зайти насчет гонорара. Делать дальше было нечего, и Виктор осведомился, где можно найти Краснокаменную, под предлогом попросить у нее свою фотку.

— А она тоже после обеда будет, — ответила Анфиса, — сейчас она на Арсенале, снимает встречу партактива Святой Руси с рабочими.

— Ну это святое дело, — согласился Виктор, а про себя подумал: «Чтобы утро не пропадало, надо бы в институт заглянуть. Интересно, как там в тридцать восьмом?»

— Да, Аркадий Иванович просил вам пробные карточки передать — если нормально, то большие сделают.

Пробные карточки оказались размером примерно с фотку на советский паспорт; видимо, экономили бумагу.

— Конечно, пойдет. Большое спасибо! — ответил Виктор и отправился навестить знакомый вуз.

Глава 9

Полет над гнездом вампиров

— Сударь! Не подскажете ли, где здесь Бежицкий институт?

Виктора окликнула дама с кружевным зонтиком, сидевшая в легкой двухместной коляске-одноколке.

«Интересно. А возница что, не знает? Это же рядом».

— Знаете, мы из уезда приехали, и Иван Никодимыч тут тоже не в курсе…

— Тут рядом. За угол налево и метров триста, слева будет такое длинное красное здание. Улица…

Тут Виктор вспомнил, что улица за углом здесь никак не может называться «50-летия Октябрьской Революции». Бежать за угол и смотреть название не хотелось. Сказать, что там поперек еще Институтская? Так ведь Институтская здесь тоже может быть не Институтская…

— …Карачевская. Вот за поворотом езжайте, там сразу Красную Казарму увидите, это и есть институт, прежде там гимназии были, — подсказала проходившая мимо женщина.

«Карачевская, значит. Это в честь чего?.. А в честь чего Орловская, Харьковская, Ростовская, Калужская, Клинцовская, Витебская? Кромская и Болховская? Жиздринская, Коломенская, Тульская, Саратовская, Самарская, Черниговская?»

Ему вдруг стало ясно, что часть улиц в дореволюционной Бежице была названа безо всяких особых исторических корней; просто сделали план и обозвали улицы по городам. Точно так же, как стандартные советские названия в районе за линией — Коммунистическая, Коммунальная, Мира, Нахимова, Маяковского, Кирова, Азарова, или вот Цюрупы… Более того, советские переименования, наоборот, даже порой вносили в атлас старой Бежицы какое-то разнообразие. Конечно, были и исключения — к примеру, Почтовая, Доменная или Угольная с Лесной.

«Так что, Бежица еще при царе была соцгородом? А почему нет? Построил Губонин завод в глухой тайге — то есть не в тайге, конечно, но в глухом лесу, а при заводе возник город. Соцгород и есть. А может, и весь капитализм в России естественно шел к совку?..»

Красная Казарма, как называли в народе Старый корпус, естественно, оказалась на том же месте, и в ней, вопреки первоначальным опасениям Виктора, не оставили гимназии. Только вот назывался храм науки почему-то Бежицким технологическим институтом.

Причину Виктор быстро понял по стоявшей неподалеку от центрального входа доске объявлений. Из специальностей там было «Металлорезание», «Сварка», «Обработка давлением», «Литье», «Технология и организация сборки» и «Нестандартное оборудование». Кроме проектирования нестандартного оборудования конструкторских специальностей не было — ни вагоностроения, ни тем более локомотивостроения или динамики с прочностью.

«Как же они без конструкторов?» — удивился Виктор и хотел было зайти в знакомые двери, но какое-то мрачное предчувствие его остановило. Вместо этого он не спеша пошел вдоль Старого корпуса, который, впрочем, в это время еще мог считаться достаточно новым. Когда он дошел до длинного деревянного заборчика с воротами, путь ему преградила опелевская полуторка, из кузова которой торчала колесная пара с обломанной наискось осью — точно такая же, с которой он разобрался в реальности-2 благодаря тому, что в реальности-1 с ней разобрался Лысак. Правда, немного побольше: колесо в диаметре этак миллиметров девятьсот. «Это судьба!» — мелькнуло в голове у Виктора, и ноги сами собой понесли его в ворота вслед за грузовиком.