Задание Империи

Виктор посчитал в уме, что если сейчас тридцать восьмой — а предположим худшее, и сейчас тридцать восьмой, — то в четырнадцатом году ему здесь должно быть двадцать шесть. Если, конечно, не имеется в виду японская или какая другая. Какие же года тогда брали?

— Впрочем, не утруждайтесь. Вы не были на германском фронте, но вас это стесняло. Верно?

— Просто поражаюсь вашей проницательности. В это время я действительно, как вы говорите, был в другом мире.

— Не казните себя за это. Я помню малым ребенком, как это все начиналось, весь патриотический порыв, как ушел мой отец добровольцем… Но согласитесь, война между Россией и Германией, между странами, обреченными Богом быть в союзе против колониального владычества Алиен Форсиз… Нас столкнули, и мы совершили трагическую ошибку.

Где-то я это уже слышал, подумал Виктор. И тут он вспомнил Альтеншлоссера из рейха пятьдесят восьмого года. Чем-то господин штабс-ротмистр его незаметно напоминает, хотя и не похож вроде как. «Варьируются они, что ли…»

Тут раздалось фырканье, и на площадь, подымая клубы пыли над иссохшей дорогой, неспешно въехал угловатый серый автомобиль с открытым верхом.

— Вот и наша «испано-сюиза». Шучу, а то вы подумаете, что в жандармерии не разбираются в автотехнике. Конечно, старый добрый «Форд-МАЗ». Когда эту машину создавали, в Америке тоже было плохо с дорогами, и она проста, как колумбово яйцо. Когда-нибудь сюда проложат асфальтовое шоссе, а наше авто поставят на кладбище, как старый корабль или паровоз.

— Виноват, господин штабс-ротмистр! — скороговоркой отрапортовал шофер, открывая им заднюю дверцу. — Ездил воды заливать, сами видите, жара какая, закипает, а тут коров гонят, я и сигналил, и пинал, а что им — тупая животная корова!

— Это верно. А если бы ты во время войны задержался, а? Ладно, Иваськин. Вон, пока ждал тебя, попутчик свежий подвернулся, все в дороге веселее.

«Форд-МАЗ» по жесткости подвески действительно напомнил Виктору нечто среднее между уазиком и трактором «Беларусь». Однако в его положении выбирать особо не приходилось. В лицо дул теплый ветерок, было даже немного душновато — возможно, ночью намечалась гроза. Петухи, вольно разгуливавшие вместе с курами у палисадников и прямо на дороге, тоже часто горланили — к перемене погоды. Черные кожаные подушки нагрелись под солнцем, как в сауне, — впрочем, в сауне таких как раз не бывает.

— А в Бежице вас куда подвезти? — громко спросил Ступин, перекрывая громкое, как у грузовика, бормотание низкофорсированного мотора.

«Сейчас расколет. Надо что-то придумать. Хотя этот догадается. Думай, думай… А зачем вообще придумывать? Преступник будет скрывать, что он без паспорта и денег. А какой-нибудь честный лох?»

— Да вот… Александр Семенович, как раз хотел у вас спросить, не знаете ли вы, где в Бежице сейчас можно быстро хотя бы немного заработать? Так, чтобы хватило на еду и ночлег?

— Вы внезапно остались без денег и документов? И родственников у вас нет ни в Брянске, ни дальних?

— Телепатия? Вы умеете читать мысли?

— Иногда. Нет, здесь все проще: вы бы спросили, у кого занять на телеграмму родственникам, чтобы прислали денег.

Виктор развел руками:

— Потрясен.

— Профессия, сударь, обязывает. И в этом положении вы впервые, поскольку не сочли возможным для себя рассчитывать на городской ночлежный дом и бесплатный суп. То есть вы бережливы и потому никогда не опускались до нужды, всегда жили трудовой копейкой и иного не мыслите, и всегда планируете будущие траты, как обычно приучены делать степенные семейные люди. Что же с вами вдруг такого случилось?.. Нет! Нет, не говорите, я попробую определить сам. Вас ограбили… нет, не то; вы проигрались в карты? Нет-нет, опять не то; а, вот: здесь не обошлось без женщины. Угадал?

Виктор подумал, что он уже где-то слышал подобную фразу или читал. Впрочем, это могло быть и дежавю.

— Почти точно. Только женщину я так и не встретил, а документов и денег лишился случайно и никого в том не виню.

— Не переживайте ни из-за того, ни из-за другого. Такие истории случаются часто в самом различном возрасте. Что же можно вам посоветовать? А, вот что: вы когда-нибудь пробовали писать? Я имею в виду — газетные статьи, заметки?

— Да, доводилось.

— Тогда могу подвезти прямо к местной редакции на бывшей Елецкой. Там за мануфактуру пера платят наличными людям с улицы — в смысле не спрашивая документов. Если внушите доверие редактору, то сможете договориться и об авансе. Это утренняя ежедневка, редакция без выходных работает, причем допоздна. А на ночлег — в вашем положении лучше не в гостиницу, а дам я вам адресочек, где одна знакомая сдает койку недорого.

Штабс-ротмистр послюнявил химический карандаш и черкнул в отрывном блокноте, отдав листок Виктору.

— Это на Мценской, знаете, за Красной дорожкой, то бишь Церковной, к Литейному. Нарисовать, как добираться?

— Спасибо, я представляю.

«Мценская — это бывшая Джугашвили… тьфу, Двадцать Второго Съезда. А Красная дорожка — Третьего Интернационала».

— Там чисто, тихо, полиция не нагрянет.