Задание Империи

«Если это попытка подобрать под мои вкусы, то довольно странная», подумал Виктор, «впрочем, мое присутствие в этой комнате и не планировалось. Хотя… пока переодевались, долго ли подобрать? Вот только откуда? В книжной лавке такие авторы вроде не попадались. Тем более, какой тут Брехт?».

Он взял наугад один из томов и открыл; на обороте обложки синел штамп: «Служебное издание. Не передавать посторонним лицам».

«Закрытый фонд. Понятненько… А здесь они что, их читают? Просвящаются? Или это для меня подобрали — показать, какая в жандармерии интеллектуальная элита?»

Его ход мыслей прервала Лена.

— Виктор! А, ты тоже интересуешься Чапеком? Занятный, но фаталист и много декадентства. Слушай, присмотри, пожалуйста, за сковородкой! Я мигом, к молочнице! — и, ухватив жестяной бидончик, моментально ускакала за дверь, тут же вернулась, вихрем пролетела мимо Виктора в спальню, вытащила из комода велодог, сунула в сумочку, и снова пролетела в дверь. Похоже, что она хотела произвести впечатление образцовой хозяйки.

Виктор вернул «Войну с саламандрами» на место и на всякий случай расстегнул кобуру под мышкой — пиджак надевать здесь он счел пока излишним — и отправился на кухню, где на сковороде поджаривалась картошка с кусками курицы. Кот на ходиках шевелил глазами. Тяга в плите была хорошая, и лишь слегка пахло дровяным дымком, создавая неповторимое ощущение деревенского уюта.

На столе лежал блокнот, вроде журналистского, в коленкоровом переплете. «А говорила, не ведет записей. Или только открытые? Хозяйственные расходы? Ну, если здесь нет скрытых фотокамер…»

Он взял с сушки мельхиоровый столовый ножик, тщательно его вытер и осторожно перевернул его лезвием страницы.

«…История России регулярно переписывается. Сегодня каждый новый властитель не только пытается смешать своего предшественника с грязью, но и создать новую систему знаний о прошлом, исторических ценностей, героев и преступлений, в которой его предшественники механически будут в грязи. Этим он защищает себя от сторонников ушедшего; в какой-то мере это более гуманно, нежели казнить их, да и в наш век всеобщей грамотности и радио пришлось бы казнить массы. Яркий пример — династия Романовых. Вряд ли кого в то время в Европе можно было поставить рядом с их титанической работе по перешивке под свои интересы всей предыдущей истории Российской империи. В результате мы имеем, по меньшей мере, субъективно, несколько параллельных миров с разной историей. Возникает вопрос: могут ли субъективные действия по переписыванию истории в будущем повлечь за собой действительные изменения таковой в прошлом? Материализм отвечает на этот вопрос отрицательно…»

«Так это, оказывается, нам еще царь мозги колупал? Поэтому династия Романовых так долго и сидела, пока не выродилась?» — подумал Виктор. «И параллельные миры, может, в самом деле, оттого, что мы все время свое прошлое меняем?»

Он перевернул следующую.

«…Стихотворения Тютчева „Умом Россию не понять“ так никто и не понял чуть ли не за столетие. Между тем, при использовании метода Амфитеатрова-Жерве код оказывается очень простой: „Бог есть Россия“. Бог непознаваем логическим мышлением, неизмерим для иноверца, в него можно лишь веровать. Поэт зашифровал свое философское кредо, опасаясь быть осужденным церковью.»

«И тут Тютчев… Какое это имеет отношение к переходам? Или… А, кстати, что за метод Амфитеатрова-Жерве? Его у нас не изобрели? Или он засекречен?»

Его размышления прервал звонок телефона, донесшийся из спальни. Виктор чертыхнулся, захлопнул блокнот кончиком ножа и кинулся было в спальню, но тут же подумал, что если разговор будет долгий, на сковороде все сгорит. Ручка сковороды была без всяких деревяшек, не говоря уже о пластмассе; просто железная пластина толщиной миллиметра три. Пришлось хватать полотенце и обматывать, а затем уже ставить на квадратную подставку из дощечки. По пути он задел ногой и опрокинул четвероногую табуретку — снизу на ней оказался синий инвентарный номер.

К счастью, в эти времена не было принято сразу бросать трубку, если не отвечают.

— Алло! Доброе утро, это Ступин. Елена Васильевна рядом?

Виктор замялся. А вдруг у нее был приказ не покидать квартиру, а она его нарушила? Подставлять Лену не хотелось.

— Позвать?

— Не надо. Передайте, что подъеду через четверть часа. Отбой.

«Отбой — надо понимать, вешает трубку…»

В дверях заворочался ключ. Виктор машинально потянулся к кобуре.

— Я успела! Виктор, ты где?

— Ступин звонил! — крикнул Виктор, застегивая кобуру.

— И что?

— Будет через четверть часа.

— Значит, ставим три прибора. Тут не сгорело? А, ты снял. Ну отлично. Хочешь молока? Давай сейчас прямо по кружечке.

«Наверное, это уже паранойя… но молочница не могла чего подсыпать?»

— Представляешь, дворник внизу мне сказал, что молочница — наш осведомитель. Мир кошмарно тесен.

— А дворник откуда знает?

— Ну так если здесь служебная квартира, кто может быть дворник?