Загадка Александра Македонского

Таида прижалась к Лисиппу. И удивительный покой впервые за многие дни заполнил ее душу.

Скульптор проводил ее до дома, на прощание сказал:

– Я жду тебя в мастерской. За тобой будут посланы самые дорогие носилки.

И это говорил ей человек, ведущий уединенный, аскетический образ жизни.

«Неужели счастье любви снова посетит меня? Ведь художники подобны царям. Они могут вознести человека так высоко, как ни один царь в мире», – невольно подумала Таида.

VI

Носилки доставили Таиду к большому дому на территории царского дворца. Перед домом был разбит сад. Уже в саду Таида увидела статуи, обломки колонн и стен с барельефами. Настоящий музей!

На пороге дома стоял Лисипп. Его выразительное, словно вырубленное из камня лицо с крупными чертами светилось от радости.

– Это счастливый день для меня! – воскликнул он. – Ко мне явилась сама богиня любви!

Огромный зал заполняли скульптуры, бюсты… Стены были увешаны слепками, на полу лежали отдельные куски мраморных рук, ног, торсы, вазы…

В самом центре мастерской стояла законченная статуя Эрота. Стрела Эрота целилась в самое сердце Таиды.

– Привет тебе, Эрот! Бог любви, до конца дней буду поклоняться тебе!

В мастерской находились юные ученики скульптора. Улыбающийся Лисипп указал ученикам на Таиду:

– Афродита удостоила своим вниманием наше скромное жилище!

Ученики бросали на Таиду восторженные взгляды.

Лисипп обнял Таиду за плечи, повернул к себе. Внезапно схватился за сердце, чуть не упал, снова прижал руку к сердцу:

– Сердце мое болит! Бьется с утроенной силой! Я не выдержу этой боли!

Оценив юмор художника, гетера мгновенно изобразила на лице неподдельный страх, в испуге протянула ему руки на помощь.

Лисипп жестом попросил ее замереть, сказал быстро:

– Прошу застынь в этом движении, с этим испугом на лице!

Скульптор обратился к ученикам:

– Видите? Волосы, откинутые резким движением. Брови раскрылись. В линиях фигуры появилась жизнь.

Гетера влюбленно смотрела на Лисиппа.

– Но ты сказал – я причинила тебе боль!

Вместо ответа он очертил рукой в воздухе линии ее плеч, рук, стана.

– Смогу ли я создать статую, равную твоей красоте? Вот моя боль.

Один из учеников обратился к учителю:

– За кем из великих мастеров ты следуешь, Лисипп?

С волнением глядя на Таиду, скульптор ответил:

– За самой природой. Итак – решено. Ты будешь моей моделью! Я терпеливо ждал расцвета твоей красоты. Он пришел.

Гетера слушала его, как покорный ребенок. Ей так необходимы были именно сейчас эти слова. Глубокая нежность охватила все ее существо.

Лисипп внезапно попросил:

– Сбрось одежду. И стань на возвышение.

Таида без ложного смущения обнажилась и поднялась на возвышение в центре мастерской.

Восхищенно вздохнули ученики.

А взгляд художника уже мысленно поворачивал, кружил, со всех сторон прослеживал совершенство линий божественной афинянки: формы изящной головы, шеи, плеч, точеных рук, стройных ног… Он не мог оторвать от нее глаз – его поразила даже не безупречная пропорциональность ее фигуры, а нежно-белый, молочный цвет кожи, словно он был светящийся, как мрамор.

Вдоволь налюбовавшись и оценив это совершенное чудо природы, Лисипп наконец заговорил:

– Прекраснейшая из дев, ты уже усладила наш взор. Но наслаждение наших глаз стало бы еще полнее, если бы ты подарила им красоту движений.

Вскинув голову, Таида произнесла с готовностью:

– Буду танцевать! Только для тебя!

И белоснежная Таида неожиданно воспарила в грациозном прыжке, подхватив в руки развевающийся шарф. Воздушный как облако шарф то прикрывал, то обнажал ее совершенные формы, парил над головой, как летящая птица, обвивал тело, касался волос.

Гетера танцевала исступленно: это была хмельная вакханка из свиты Диониса. Бедра ее призывно трепетали, лицо напряглось от страсти.

Эрот, казалось, с изумлением наблюдал эту вакханалию чувств.

Это был танец для Лисиппа, только для него!

Движения гетеры становились все дерзостнее, исступленнее. Она заманивала Лисиппа, то приближалась, то упархивала, снова возвращалась и снова манила, хмельная от желания, внезапно вспыхнувшего в ней.

Вдруг Таида вплотную приблизилась к нему, на мгновение влетела в его распахнутые объятия и вновь умчалась в быстром кружении…

Взлетев на возвышение, она неожиданно остановилась.

Лисипп, сраженный, пал перед ней на колени и сказал:

– Бессмертные боги ничего лучшего, чем любовь и созерцание совершенной красоты, не дали людям.

Она стояла перед ним во всем блеске своей неотразимой красоты. Она победила! Он встал с колен и весело вскричал:

– Я буду учиться танцевать! Теперь я знаю, что есть мудрость рук и ног.

Таида, звонко рассмеявшись, обмотала себя и Лисиппа шарфом.

Он притянул ее к себе и тихо спросил:

– Ты хочешь принести мне в дар свою душу?

Гетера с облегчением вздохнула:

– Ты понял меня!

Впервые Таида не узнала всегда сдержанного Лисиппа. Она поняла, что это не будет кратковременный роман. Лисипп покорил ее силой своей души и таланта.

К вечеру, когда стемнело, они расположились в саду на траве.

– Спой, Таида, – попросил он. – Птицы уже уснули и не станут тебе мешать, хотя ты вполне можешь соперничать с птицами.