Загадка гибели СССР. (История заговоров и предательств. 1945-1991)

Что касается «внутренней линии», то и она не была идеальной. Если ЦРУ США, например, претерпело в этом плане несколько крупных реорганизаций, руководствуясь периодически обновляемыми установками, что явно пошло ему на пользу, при этом, конечно, не будем забывать о многочисленных корректирующих замечаниях от сенаторов и конгрессменов, то КГБ СССР на протяжении практически всего своего существования руководствовался только Положением о КГБ от 9 января 1959 г. вплоть до 16 мая 1991 г., пока не вышел соответствующий Закон. Реалии «перестройки» и последовавшие события для них были такой же неожиданностью, как и для людей с улицы. Подобно тому как коммунист-ортодокс вцепился в имя В. И. Ленина, не желая расставаться с тем, кого давно решили девальвировать, так и у комитетчика оказался свой фетиш — Ф. Э. Дзержинский и старые, отработанные методы работы. Но даже и не это самое страшное. Главная ошибка комитетчиков заключалась в том, что они позволили выветриться духу патриотизма. Его заменил карьеризм, угождение руководству, никто не знал доподлинной картины событий как давно минувшего, так и недавнего прошлого, была огромная уверенность в собственных силах и неверие в возможность краха. Комитетчики не сумели стать политическими технологами. Они остались грубой, вооруженной частью политиканов. Если еще Внешняя Разведка (ПГУ КГБ СССР) в любом регионе мира в первую очередь была ориентирована на противодействие главному противнику (ГП) — Соединенным Штатам Америки, то «внутренняя линия» не была озадачена отслеживанием в каждом элементе своей работы влияния мировых разрушительных сил, в том числе сионизма. Хотя бывали и исключения: «В январе 1985 г. заместитель начальника Отдела разведывательной информации Л. П. Замойский, известный как человек, обладающий незаурядным умом и способностью дать точную оценку, искренне убеждал сотрудников КГБ в Лондоне <…>, что масонство, чьи обряды, по его убеждению, имеют явно еврейское происхождение, было частью большого сионистского заговора» [17.С.25].

Многочисленная юридическая литература, газетные статьи, беллетристика (например, детектив братьев Аркадия и Георгия Вайнеров «Место встречи изменить нельзя», где «не прав» герой Высоцкого, подложивший кошелек в карман вора Кости Сапрыкина) навязывали слепое повиновение Закону. Но ведь главное — не слепое исполнение Закона, к чему нас толкают те, кто сам давно уже не обращает на юридические и моральные законы. Противник постоянно нарушает всякую законность, загоняет остальной мир в прокрустово ложе, а сам широко использует любые средства. Так было в ходе революций 1905–1917 гг.: «Что же мешало Департаменту полиции засадить всех самых активных партийцев за решетку и устроить какой-нибудь образцово-показательный процесс на всю Россию? А одна простая вещь <…> независимость судебной власти от исполнительной, строго соблюдаемое законодательство, в соответствии с которым для суда не имели никакой доказательной силы те сведения, что были добыты агентурными методами. Ни один надзирающий прокурор не решился бы составить обвинительного заключения, если бы полиция не могла представить в доказательство что-либо более существенное, чем свидетельства своих агентов» [4.72.С.15].

Когда же они сами пришли к власти, то сразу же отбросили химеру всякого права, заменив ее на «революционную целесообразность». То же самое мы видим и ныне. Когда провозгласили приоритет законности и «правового государства», то пришлось прежних поднадзорных освобождать из-под контроля, как, например, О. Д. Калугина после избрания его народным депутатом СССР в округе, где раньше этот пост занимал член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь ЦК КП РСФСР И. К. Полозков. «В связи с изменением в сентябре 1990 года общественно-политического статуса объекта с санкции В. А. Крючкова (№ 2/12—5702 от 12.09.1990 г., дело № 2, том 1, инв. № 91, л. 259) дело оперативного розыска было прекращено, а с „Петрова“ сняты ограничения на выезд из СССР и посещения инопредставительств» [1.С.191]. Целые организации и объекты — парламенты уровней СССР и союзных республик, их здания выводились из-под чекистского контроля и разработок: «…Во время январских кровопролитных событий Эйве (гражданин США литовского происхождения, инструктор спецназа. — А.Ш.) выполнял функции военного советника при парламенте и постоянно находился в здании Верховного Совета республики, то есть вне контроля органов КГБ…» [62.СС.226–227].

Загнать противника в узкие рамки законности, сузив ему поле, а самому себе позволить нарушать все правила — это отличный апробированный веками метод. Зная, что противник по тем или иным принципам не переступит навязанные правила, дать себе определенную фору. А правила эти зыбки, и когда речь идет о защите и спасении отечества, самые прославленные циники со всей прямотой заявляют, что «Отечество надо защищать честным или хотя бы бесчестным образом. Все средства хороши, лишь сохранена была бы целость его» (Макиавелли).