Загадка гибели СССР. (История заговоров и предательств. 1945-1991)

Подготовка в СМИ

Август 1991 года — это именно тот кульминационный момент, когда по системе, предварительно доведенной до состояния неустойчивого равновесия, нанесли довольно слабый, но точно рассчитанный удар, в самое уязвимое место, этим ударом ее опрокинули, и она рассыпалась. Вся «перестройка», все предшествовавшие события стали прелюдией именно к тому, что было совершено в августе. Заданный ход событий привел ряд представителей высшей элиты СССР к такому решению, как создание ГКЧП. К этому времени роли были окончательно распределены и заучены. Кем-то — явно (через аналитические записки), а статистами — неявно, через СМИ.

Август 1991 года (Москва) невозможно понять без предварительного анализа процессов, произошедших в непосредственно предшествовавший период. В этом ряду апрель 1989 г. (Тбилиси), январь 1990 г. (Баку), январь 1991 г. (Вильнюс). И главное состояло в том, что правду о подготовке и проведении этих акций к моменту августа 1991 г. так еще никто толком и не знал. Все воспринимали их так, как это было задано их режиссерами. Все эти трагедии трактовались как «попытки Центра грубой силой остановить движения широких народных масс на пути к свободе и демократии».

Далее для полноты прогноза о неизбежности коммунистического реванша шло постепенное нагнетание этой темы в средствах массовой информации. «Первыми о неизбежном наступлении диктатуры предупреждали политологи Андраник Мигранян и Игорь Клямкин» [4.148.С.5]. Особое место заняла повесть обозревателя газеты «Московские новости» Александра Абрамовича Кабакова «Невозвращенец» (выход в свет в мае 1988 г.), где живописуется ситуация боев в Москве и всеобщая катастрофа. Она дорисовала картину специально для тех, кто обладал не столько фактологическим, сколько образным стилем мышления.

Здесь можно просто перечислить, как по нарастающей давался мониторинг и реальных событий, и провокационных действий, и тиражирования ранее добытых документов, лишь теперь оказавшихся «ко двору». Такое в 1990 г. допускалось в принципе.

«— На днях я слышал, что демократическое движение собирается организовать предупредительную демонстрацию, упреждающую, что ли, попытку военного переворота. Правда, там кое-кто говорил, что армия на это не способна, а вот КГБ — сила монолитная — такое совершить может.

— Полагаю, что сейчас это невозможно. <…> Однако, если появится по-настоящему сильная, конечно, консервативная фигура, то те, кто противится демократизации, пойдут за ней…» [4.149].

После такого рода предупреждений о грозящем путче противники перемен попали в стратегический капкан: отныне все сколь угодно слабые и трудно диагностируемые попытки сопротивления истолковывались как «прелюдия» путча. Даже события, не имевшие прямого отношения к будущему путчу. Так, например, в апреле 1991 г. в печати появились фотография и следующий комментарий: «Эти бронетранспортеры на днях появились в Чернышевских казармах. Подобные колонны сотен новеньких БТРов, въезжающих на территории других московских казарм, видели москвичи» [4.150.С.2].

Непосредственно перед событиями рассказали о том, как в случае чрезвычайных ситуаций должны в принципе действовать органы государственной власти на местах, создав при этом СЗ — «суженное заседание», в которое должны войти первый секретарь, начальник милиции и руководитель госбезопасности субъекта власти. «…Источник, пожелавший остаться анонимным, объясняет, что СЗ — это структура, которая готовит страну на случай „особого периода управления“. Объявить такой период вправе только правительство СССР, а поводом для введения „особого периода“ может быть „не только война“.

СЗ <…> действует на основе постановления ЦК КПСС и Совмина СССР от 19 июня 1984 г. и Указа Президента СССР от 12 ноября 1990 г., который называется „О возложении на исполнительные и распорядительные органы Советов народных депутатов функции по координации мобилизационной работы“ [4.151.С.7]. В одном из последующих номеров (в июле 1991 г.) та же газета публикует типовой план действий вышестоящих властей: „…При возникновении экстремальной ситуации <…> начинает действовать план операции „Метель“.

Если оперативную часть плана выполнить не удается, подключается Москва и вступает в действие план операции „Тайфун“, что означает как минимум дополнительную переброску подразделений ВВ или дивизии им. Дзержинского“ [4.152.С.15]. В статье подробно вскрываются состав, задачи, полномочия, структуры СЗ на местном уровне: „Как это делается. За последние годы изменилась сама концепция действий в чрезвычайных обстоятельствах. В конце 1950-х - начале 1960-х, несомненно, преобладала доктрина военного подавления массовых беспорядков, опробованная в „дружеских урегулированиях“ в Восточной Германии в 1953-м, в Венгрии в 1956-м. Этим опытом воспользовались и внутри страны при подавлении волнений в Грузии в 1957-м, в Новочеркасске в 1962-м. Милиция тогда должна была продержаться до прихода армии.