Загадка о тигрином следе

Правда, для выделения штабной машины экспедиции требовалось личное разрешение кого-то из командующих, – то ли 11-й то ли 12-й Красных армий – экспедиционеров не слишком посвящали в кухню ведущихся межштабных переговоров. Но на удачу путешественников три часа назад была временно восстановлена телеграфная связь с Москвой. В ответ на посланный запрос Центр без промедления подтвердил особую важность группы Вильмонта, и проблема была решёна. Через 7 часов на станцию прибыл автомобиль с шофёром.

Глава 15

Автомобиль был большой, с виду неуклюжий. Как таковой кабины у него не было, только складная кожаная крыша, которая в какой-то мере могла защитить от пронизывающего степного ветра, но не от холода. Салон целиком был отделан высококачественной бычьей кожей серого цвета.

Изготовлен автомобиль был германской компанией «Даймлер-Моторен-Гезелльшафт», о чём свидетельствовала сохранившаяся фирменная табличка на решётке радиатора. Успевший соскучиться по родине Вендельмут, сразу же влюбился в четырехколесного бегемота, и с первой минуты видел только многочисленные достоинства машины, категорически отказываясь замечать недостатки. Помогая водителю загружать здоровенные чемоданы и запасные канистры с бензином, немецкий лётчик искренне восхищался большой вместительностью очередной «вундермашин».

Впрочем, места могло бы быть ещё больше, если бы возле багажника не был установлен пулемёт «Шош». Спору нет, это усовершенствование позволяло отстреливаться с заднего сиденья в случае погони (правда, для этого необходимо было сперва сложить раскладную крышу). Однако Одиссею, который, как представитель науки в экспедиции был освобождён от физического труда и скучающе жевал галету на пассажирском диване, пулемёт казался излишним. «Степнякам всё равно не угнаться за автомобилем – считал убеждённый поклонник цивилизации. И кем-то нацарапанная на приборной доске надпись: «верблюд умер, да здравствует Даймлер!» как-будто подтверждала его правоту.

Зато без пулемёта было бы куда как комфортнее. Ведь пассажирам итак приходилось ужиматься до крайности из-за множества чемоданов и баулов, предназначенных для осаждённой Астрахани. Однако мнения молодого штатского на этот счёт никто не спрашивал.

Шофёр машины – молодой парень в перчатках с большими раструбами-крагами почти по локоть и в кожаной кепке, из-под огромного козырька которой на мир смотрела простецкая лопоухая физиономия, обошёл машину, внимательно осматривая её, после чего начал решительно вращать ручку запуска двигателя.

Комиссар, наблюдая за потугами водителя, цинично усмехнулся:

– Только такие идиоты, как мы, могли согласиться пуститься в дикую степь на автомобиле, да ещё под управлением этого сопляка. Надо было просить тачанку!

Перед тем как покинуть станцию машина подъехала к какому-то штабному учреждению, где шофёр – молодой парень получил пакет с сургучными печатями и толстую пачку ещё пахнущих типографской краской номеров армейской газеты «Красный воин».

Заскучавший было комиссар, вдруг заметил кого-то в окошке и с победоносным и игривым видом взошёл на крыльцо. Отсутствовал он недолго. Минут через пять после возвращения шофёра Гранит выкатился из дома с искажённым от гнева и обиды лицом и с истерическими негодующими криками:

– Я не позволю так с собой обращаться! Меня сам Троцкий ценит. Вы за это ответите!

Докатившись до автомобиля, Лаптев грузно плюхнулся на своё место и голосом, полным обиды, произнёс, потирая красную щёку:

– Героя революции кулаком в рыло! За это трибунал полагается.

– Блондинка? – осведомился генерал. – Наверное, симпатичная.

– Сами вы…– попытался огрызнуться незадачливый Дон Жуан, но вовремя прикусил губу, встретившись взглядом с начальником. – Нечего тут ухмыляться… Я всего лишь пытался рассказать гражданке о комсомольском движении… А вообще ничего в ней особенного. Подумаешь краля провинциальная! У меня сотни таких знакомых есть.

Прокатившись гордым крейсером по улочкам пристанционного посёлка, машина и выехала в открытую степь. Некоторое время они ехали вдоль узкоколейной железнодорожной ветки, построенной для вывоза соли с местных соляных месторождений, среди которых самым знаменитым был Верхний Баскунчак.

Затем потянулись однообразные часы пути, отмечаемые покосившимися верстовыми столбами почтового тракта Саратов-Астрахань. Расстояние по карте от станции «Верблюжья» до Астрахани составляло около 200 вёрст. Но на практике в военных условиях, когда многие участки пути стали либо совершенно непроходимыми для техники, либо крайне опасными из-за высокой вероятности встречи с противником, им предстояло преодолеть 250-300 вёрст. Заносы пока не преграждали им путь, ибо ветра быстро разгоняли снег по ровной, как стол поверхности степи. За кормой машины поднималась снежная пыль, которая ещё долго висела в воздухе.

После обеда стало пригревать солнышко. Пространство вокруг засверкало миллиардами кристалликов снега. Наступала оттепель. Для путешественников эта красота была сигналом, что они должны ехать ещё быстрее, чтобы не утонуть из-за наступившего половодья.