Загадка «снежного человека». Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах

Достойно удивления размышление французского антрополога проф. А. Валлуа по данному вопросу. Ему известно только, что советские и монгольские ученые констатировали наличие в Монголии данных, аналогичных «классическим» сведениям из Гималаев. «Но, – пишет он, – вместе того, чтобы разрешить проблему, это расширение только усложнило её, ибо ничто не доказывает, что алмас и йе-ти представляют то же самое. И в особенности представляется удивительным один факт: если уж есть в Центральной Азии область, где следовало бы ожидать встреч с йе-ти, то это северные склоны Гималаев и собственно Тибет… Однако, когда мы переходим из Гималаев в Тибет, рассказы неожиданно прерываются и появляются снова лишь через тысячу с лишним км далее, в Монголии! Такая лакуна поистине курьезна».

В действительности же курьезно только незнакомство автора с обильными материалами, относящимися к Тибету, Синьцзяну, Цинхаю, Ганьсу и другим областям Центральной Азии (см. гл. 3, 4, 6).

Дальнейшие исследования показали, что монгольский термин «алмас», видимо, принесен в Монголию с Алтая. Алтай (и его продолжение – Монгольский Алтай) и связанные с ним Саянские горы показались на время таким же естественным рубежом ареала «снежного человека» на севере, как Гималаи – на юге. Пространство же между ними, пересеченное хребтами, нагорьями, пустынями, очевидно, надлежит рассматривать не как область сплошного распространения этого вида, но и не как территорию недоступную для перекочевок и расселений. Так решился вопрос об опорных точках определения ареала «снежного человека» в меридиальном направлении.

Далее, две мощные горные системы – Тянь-шаньская и Памиро-Алайская – очертили контуры ареала с запада, в то же время связывая непрерывными цепями гор северную, алтайско-саянскую границу ареала с южной, гималайской. Тем самым оказалось, что ареал «снежного человека» охватывает не только Центральную Азию, но и значительную часть Средней Азии.

Гораздо труднее было определить хотя бы приблизительно границы ареала в северо-восточном, восточном и юго-восточном направлении. Он словно не имеет здесь ясных контуров, растекаясь по отдельным хребтам и горным системам. Достаточно упомянуть, что в настоящее время есть редкие сведения о подобных человекообразных существах, относящийся к Уралу, Забайкалью, некоторым хребтам Якутии, Большому и Малому Хингану, затем, южнее, к хребтам Циньлин-Шань, Сычуанским Альпам.

И, наконец, надо сказать об одном ответвлении, первоначально очень озадачившем нас. Первым сигналом была пачка писем, полученных в разгар Памирской экспедиции 1958 г. через редакцию газеты «Комсомольская правда» в ответ на опубликованную в той газете мою статью, информировавшую о монгольских «алмасах».

Не сговариваясь, несколько корреспондентов писали, что описываемые точно так же существа, да к тому же под тем же самым названием (или почти тем же – «алмасты» и другими видоизменениями), известны населению… Кабардино-Балкарии! Это казалось скорее опровержением всей гипотезы, чем ее подтверждением. Однако в дальнейшем стали поступать новые и новые сведения из разных районов Главного Кавказского хребта, а также из Талышских гор. При этом если на Северном Кавказе название данного существа было тождественно алтайско-монгольскому, то на юге Кавказа, в Талыше, оно оказалось тождественным памирскому: «гулейбани», «биабан-гули» (памирское: «гули-биабан»). Для решения этой загадки, по крайней мере на стадии определения контуров ареала, очень помогла уже назревшая раньше благодаря анализу материала других районов, идея: народные рассказы могут свидетельствовать не обязательно о современном распространении интересующего нас вида в данных местах, а о его более или менее древнем обитании здесь, значительная примесь фантастического элемента может служить как бы дополнительным свидетельством того, что указанное животное было все более и более редким, потом вовсе исчезло, и живет уже лишь в преданиях и рассказах населения.

Такое толкование сведений не только дало нам право без колебаний присоединить к основному ареалу «снежного человека» западное ответвление, идущее через Гиндукуш, Копетдаг, Северо-Иранское нагорье к Кавказу. Оно же дало нам основание трактовать весь очерченный ареал как древний, а не сегодняшний, как ареал, подвергавшийся и доныне непрерывно подвергающийся сокращению, сжатию под воздействием расширяющейся и укрепляющейся в прежде необжитых местах человеческой культуры. И уже на контуры древнего ареала мы накладываем очертания тех районов, где есть основания рассчитывать найти сохраняющиеся в наши дни популяции или хотя бы мигрирующие особи.

Итак, азиатский ареал «снежного человека» приблизительно очерчен. Что же представляет собою эта огромная территория? Что подскажет она биологу для раскрытия тайны «снежного человека»?