Загадка XIV века

На таких вечерах аристократы не пользовались настенными светильниками, они предпочитали придерживаться старинного обычая — освещать помещение факелами, которые держали слуги. Такой обычай удовлетворял тщеславие господ. Феодалы устраивали «шутихи»; самыми замысловатыми механизмами в замке Эден прославился граф Робер Артуа. Статуи в его саду внезапно брызгали на прохожих водой, либо, словно попугаи, разражались потоком слов; под ногами вдруг опускался замаскированный люк, и человек падал на разложенную внизу перину. Не подозревавший подвоха гость отворял дверь, сверкала молния, и на человека обрушивался дождь либо снег. Под ногами женщин вскидывались из-под земли фонтаны, и дамы намокали по пояс. Когда замок перешел во владение Филиппа Бургундского, тот распорядился, чтобы все эти устройства поддерживались в рабочем состоянии.

В Пикардии развлечения устраивались для всего населения: в июле и августе проводились «лебединые праздники» — во всех трех поместьях охотились на молодых лебедей, которых выращивали в местных прудах и каналах: у птиц были подрезаны крылья, и они не могли улететь. Лодочную флотилию возглавляли священники, за ними следовали аристократы, зажиточные горожане и простолюдины, звучала музыка и сверкала иллюминация. Участникам празднеств запрещалось убивать добычу. Охота проводилась ради спорта и продолжалась несколько дней.

Поскольку жизнь была коллективной, то и отношения складывались чрезвычайно тесные; они опирались на этикет, большое значение придавали вежливости и чистым ногтям. Руки тщательно мыли как до, так и после еды, несмотря на то, что ножи и ложки, хотя и являлись редкостью, были уже известны. Возле места хозяина стояла индивидуальная ванночка с водой. При входе в банкетный зал гости заходили в специальную комнату, где одновременно несколько человек могли вымыть руки у маленьких умывальников и вытереться полотенцем. Господин и госпожа часто принимали ванну, горячую воду в спальню приносили в деревянной бадье, в нее и садился купальщик; один известный аристократ мылся в бадье в собственном саду и под заботливой опекой трех дам чувствовал себя на редкость комфортно. Для господ чином пониже устраивалось совместное купание, обычно в комнате рядом с кухней.

В день полагались две трапезы, обед подавали в десять утра, а ужин — на закате. Понятия завтрака не существовало, разве только кусок хлеба и стакан вина, но даже и это считалось роскошью. Желание хорошо одеться подавить не могли, несмотря на новые законы, ограничивавшие расходы; особенно старались запретить туфли с узкими длинными носами. Носы туфель набивали, чтобы они загибались кверху, или привязывали к колену золотыми и серебряными цепочками; новички (poulaines

) двигались неуклюже, что вызывало насмешки и обвинения в испорченности нравов. Аристократия осталась приверженной легкомысленной моде, обувь становилась все элегантнее: иногда ее делали из бархата, расшитого жемчугом, или из кожи с золотым тиснением, иногда туфли на ногах были разного цвета. Женские костюмы для охоты обвешивали колокольчиками, колокольчики свисали и с пояса, к которому привязывали также кошелек, ключи, молитвенник, четки, шкатулки, перчатки, футляры с ароматическими шариками, ножницы и наборы для шитья. Всадницы надевали сорочки и панталоны из тонкого полотна; непременной составляющей костюма были меха, чтобы не замерзнуть. Приданое несчастливой Бланки де Бурбон, неосмотрительно выданной замуж за Педро Жестокого, насчитывало 11 794 беличьи шкурки, привезенных, по большей части, из Скандинавии.

Аристократы частенько покидали храм до окончания мессы, едва произнеся «Отче наш». Другие, более религиозные, во время путешествия имели при себе переносные алтари и делали пожертвования духовникам, хотя подаяния эти бывали куда меньше того, что сами высокородные господа тратили на одежду или на охоту. Все люди без исключения, религиозные и не слишком, не расставались с часословом, модной богослужебной книгой XIV века. В ней содержались молитвы, которые следовало произносить в течение дня, имелись покаянные псалмы, библейские притчи и жития святых; книги эти замечательно иллюстрировались. Поля часословов украшали цветочные орнаменты, присутствовали и сценки из народной жизни, отражавшие чувство юмора, фантазию и сатиру средневековья. Посреди вьющихся растений кривлялись бесы и шуты-буффоны; кролики сражались с солдатами; демонстрировали свои трюки дрессированные собаки; в толпе длиннохвостых фантастических созданий едва можно было разглядеть священные тексты; на башни карабкались голозадые монахи, тела драконов венчали головы с тонзурами. Священники с козлиными ногами, обезьяны, менестрели, цветы, птицы, замки, похотливые демоны и фантастические животные вступали в экзотическое соседство с текстом молитв.