Загадка XIV века

Двери покоев принца были открыты настежь, чтобы старые товарищи и все, кто служил ему, могли проститься, и «каждый человек то горько всхлипывал, то тихонько рыдал», а принц сказал всем: «Поручаю вам своего сына, он еще очень юн и мал, и как служили вы мне, так же преданно служите и ему». Он попросил короля и Ланкастера поклясться, и все горячо поклялись, графы, бароны и рыцари поклялись тоже, «и стало очень шумно от плача, вздохов и громких всхлипываний».

В день кончины последняя воля принца была исполнена и тщательно проведены все приготовления. Хотя смерть есть всего лишь вылет души из телесного узилища, обычно ей сопутствовала невероятная забота о похоронах, могильном камне и всех хлопотах о бренных останках, что, похоже, подчеркивало нежелание человека уходить из этого мира. Завещание принца было необычно подробным: украшение его кровати, включая полог, вышитый изображениями подвигов Саладина, досталось сыну. Отданы были специальные распоряжения о лошадях, похоронная процессия продумана до последней трубы, заказана надгробная статуя, которая должна была представить его «в полном рыцарском облачении в разгаре битвы… наше лицо кроткое, и шлем обтянут леопардовой шкурой».

Священники велели умирающему попросить прощения у Бога и у всех, кого он обидел. В последней вспышке гордыни он отказался, но, когда конец приблизился, сложил ладони и попросил прощения у Бога и людей. Но кротости от него ожидать не стоило и в этот миг. Когда сэр Ричард Стери, лоллард, выставленный из королевского двора Добрым парламентом и в какой-то момент повздоривший с принцем, пришел мириться, принц горько сказал: «Подойди, Ричард, подойди и посмотри на то, что ты так долго хотел увидеть». Стери запротестовал, и принц ответил: «Господь воздает каждому по его заслугам. Оставь меня, не хочу более тебя видеть». Духовник попросил принца не умирать без прощения, но принц молчал и только под уговорами пробормотал наконец: «Прощаю». Через несколько часов 8 июня 1376 года он скончался в возрасте 46 лет.

Как граф Бедфорд и как член семьи де Куси ехал в растянувшейся на милю похоронной процессии вместе с королем Эдуардом и братьями принца позади катафалка, который тащили двенадцать лошадей. На памятнике в Кентербери, где принц хотел быть похороненным, высекли стихи на французском языке на традиционную тему о недолговечности земной власти: высокородный покойный, имевший земли, дома, богатства, серебро и золото и лишившийся всего вместе с красотой, лежит теперь один, напоминая прохожему:

Таким, как ты сейчас, был когда-то и я,Таким, как я сейчас, будешь и ты.

Облаченная в броню надгробная статуя говорит о другом: из-за длинных усов и надвинутого на лоб шлема лица человека почти не видно, но и в этом немногом ни следа христианского смирения.

Оставшись с выжившим из ума королем, с ребенком-наследником и с взявшим на себя властные полномочия ненавистным регентом Ланкастером, нация погрузилась в горе, смешанное со страхом. Поражения на море оживили страх перед французским вторжением, англичане чувствовали себя лишившимися защитника, «ибо, когда он жил, — писал Уолсингем, — они не боялись никакого вражеского вторжения, а даже если оное и происходило, их не страшило никакое сражение». Хотя, даже будь принц жив и здоров, он смог бы отвести неприятности от короля-ребенка, но вряд ли справился бы с социальными волнениями. Пусть Уолсингем и восклицал: «Твоя несвоевременная смерть!», смерть не может быть несвоевременной. В отличие от своего отца, принц умер в глазах людей героем. Фруассар называл его «цветом рыцарства всего мира», а хронист «Четырех первых Валуа» именовал «одним из величайших рыцарей на земле, самым известным среди всех». Карл V заказал заупокойную мессу в честь своего бывшего врага в часовне Сен-Шапель и сам присутствовал на богослужении вместе с французскими аристократами.

Что же такого было в Черном принце, что приводило всех в восхищение? Товарищи гордились им, ведь он воплощал собой представление рыцарей о самих себе, а на побоище в Лиможе они смотрели сквозь пальцы. Простой народ оплакивал принца, потому что при Пуатье он захватил в плен вражеского короля, да и другие его победы возвеличили страну. Хотя его знаменитая победа в Испании оказалась эфемерной, а империя в Аквитании развалилась и героизм померк в результате болезни, принц тем не менее представлял собой тот эмоциональный выбор, который делают люди из желания иметь лидера нации.