Загадка XIV века

А посему, высокочтимый и могущественный господин, дабы никто не мог сказать обо мне дурного слова или усомниться в моей чести, я и сообщаю Вам это и возвращаю все, что получил от Вас на правах вассала.

Добавлю еще, высокочтимый сир, что мой достопочтенный господин и отец был настолько милостив, что удостоил меня чести находиться в самой благородной компании и наградил меня орденом Подвязки, а посему осмелюсь попросить Вас, высокочтимый сир, взять на мое место кого Вам будет угодно, а меня прошу извинить».

Двойной альянс был разрушен. Становясь «добрым и верным Французом», де Куси выбрал национальность, даже если этого слова тогда еще не существовало. В этом выборе было нечто примечательное: он расстался не только с английской собственностью, но и с женой. Обычно пишут, что он чувствовал себя обязанным расстаться с нею, чтобы свободно выбрать Францию, но это стало бы необходимо, если только Изабелла отказалась бы пожертвовать своими английскими владениями. При отречении от вассальной зависимости собственность подлежала конфискации. Все, что нам известно об Изабелле, указывает на то, что это и был решающий момент. Ее маниакальная экстравагантность, невротическая зависимость от дома и от расположения отца — которую она, возможно, надеялась распространить на своих братьев и племянника — и неуверенность во Франции дают основание предположить, что расставание было ее выбором, а не выбором мужа.

Что испытывал де Куси к своей тщеславной, испорченной, эгоистичной, своевольной жене — любовь или безразличие, — история умалчивает. Судя по тому, что известно о ее темпераменте, она не была любимым Плантагенетом, и сведений о ней сохранилось мало. В любом случае, она вернулась в Англию и осталась там со своей младшей дочерью Филиппой, которая сызмальства жила на родине. Все английские владения ее мужа — «имения, деревни, правительственные награды, территории, города, животные, фураж, движимое и недвижимое имущество» — были конфискованы короной и переданы в управление Изабелле, архиепископу Йоркскому, двум епископам и четырем другим членам комиссии. Поскольку женщинам не возбранялось владеть собственностью, такой расклад указывает, что братья Изабеллы ей не доверяли. По условиям договора, доходы с собственности должны были выплачиваться попечителями «до тех пор, пока она остается в Англии».

Неопределенный статус Изабеллы — ни жена, ни вдова — длился всего два года. В апреле 1379 года при неизвестных обстоятельствах она умерла в возрасте 47 лет. Все земли в Англии достались дочери де Куси Филиппе.

Французы возобновили войну тотчас по окончании перемирия. Вместе с испанским флотом они осуществили серию нападений на южное побережье Англии даже прежде, чем узнали о смерти короля Эдуарда. В попытке сохранить это событие в секрете, пока власть переходила к другому монарху, англичане «преградили все ходы и выходы королевства». Все это оказалось напрасным, потому что французы их опередили.

Под командованием адмирала Жана де Вьена 29 июня французы и испанцы высадились в порту Рай, против Булони, и за двадцать четыре часа ввергли его в ад — жгли, грабили, убивали мужчин, женщин и детей, похищали девушек и уводили их на корабли, то есть сознательно поступали так, как и англичане, нападавшие на французские города. Объятая пламенем церковь «удивительной красоты» (по словам Уолсингема) была полностью уничтожена. Несмотря на стремление нескольких французских рыцарей сделать Рай постоянной базой — вроде Кале, — адмирал не согласился. Целью французов была не оккупация, а уничтожение и террор, чтобы заставить Англию подписать мир и предотвратить укрепление Кале, потому что французы планировали направить главный удар именно туда.

Французы встретили слабое сопротивление, а потому двинулись по южному побережью, нападая поочередно на Фолкстон, Портсмут, Уэймут, Плимут, Дартмут, после чего прошли десять миль внутрь острова, сожгли Льюис, рассредоточились и уничтожили отряд из двухсот солдат во главе с местным приором и двумя рыцарями. Проделав все это, они погрузились на корабли и уплыли, а месяц спустя вернулись и опустошили остров Уайт рядом с Саутгемптоном. Атавистический страх, доставшийся англичанам в наследство от набегов данов и других викингов, получил реальное воплощение.

Слабость обороны была вызвана не ложным чувством безопасности. На эти города французы нападали и ранее. Более того, в последние полгода перед окончанием перемирия королевские указы предупреждали о французском нападении, однако в те смутные времена мало что было сделано для укрепления обороны. Когда пришли захватчики, судьба городов не слишком взволновала английских аристократов. Сэр Джон Арундел успешно оборонял Хэмптон с войском из 400 копий, но только после того, как горожане, по его требованию, собрали деньги и фактически купили услуги солдат.