Загадка жертвы

– Нет, только не она! – резко ответил Алик. – Мама никогда не любила Алису и считала ее ветреной и несерьезной женщиной, недостойной меня, ее сына. Я вообще удивляюсь, как она еще с Василисой нашла общий язык. Моя мама из тех женщин, которые всех потенциальных невесток считают недостойными партиями для своих сыновей. Так что – нет. Никому больше она не могла сказать.

– Знаете что? Позвоните ей прямо сейчас и напрямую задайте этот вопрос, – предложила я. – Потому как – мало ли. А мне нужно точно знать круг тех, кто был информирован о вашем сговоре.

– Татьяна! – начал было возмущаться Алик, но я его перебила:

– Ладно, ладно, не в сговоре, а о вашей договоренности с клиентом.

Я встала, подала ему в руки его телефон, который лежал тут же, на журнальном столике, и, больше ни слова не говоря, отправилась на кухню за кофе.

В кухне Василиса уже вовсю орудовала ножом, нарезая овощи, а в сковородке на плите у нее шкворчало мясо. Запахи, самые разнообразные, наполняли кухню и возбуждали аппетит. И только тут я поняла, как хочу есть.

– Скоро ужинать будем, – объявила Васька. – Но если хочешь кофе, то я его уже сварила. – Она махнула рукой по направлению к кофейнику, и я удивилась, как она быстро поняла все мои привычки. Я налила себе целую кружку крепкого и ароматного напитка и отправилась с ним к себе в комнату, чтобы в тишине и покое подумать обо всем, выстроить все известные мне факты в одну цепочку и понять, что следует делать дальше и в каком направлении двигаться.

Проходя мимо Алика, я поинтересовалась у него, звонил ли он маме. На что он ответил, что да, звонил и нужный вопрос, соответственно, задал. Она сначала сделала вид, что удивилась, но потом все же призналась, что нечаянно подслушала мой разговор с клиентом. Не весь, а только ту часть, где говорилось о гонораре.

– Так вот, она утверждает, что никому, кроме Игорька и Марго, не рассказывала о том, что слышала, – заверил меня Вишневский.

«Что ж, – подумала я, – пока не доказано обратное, будем придерживаться этой версии».

Уже закрыв двери в комнату, я увидела, что на кровати сидит Перси и неотрывно смотрит на меня наглым и ехидным взглядом.

«Ладно, – махнула я на кота рукой, – пусть сидит тут, лишь бы не мешал».

Я убрала с кресла-качалки коробку с клубками и села, обхватив кружку с кофе руками.

«Итак, – приступила я к размышлениям, – что я знаю? Первое – пришли некие личности и, запугав Вишневского, заставили его сотрудничать с ними и завуалировать украденное ими полотно своими котами. По всей видимости, картина была предназначена для продажи за границу, и вывезти ее можно было, только замаскировав под современную и мало кому нужную живопись. Кстати, – вдруг вспомнила я, – еще в детстве я видела советский фильм, где воры проворачивают точно такую же комбинацию с каким-то там шедевром. А советская доблестная милиция спасает народное достояние и подменивает им картину на похожую…».

Я замерла, не донеся кружку с напитком до рта, потому как на ум пришла интересная мысль.

«Хм, надо будет чуть позже обдумать ее получше, – поставила я себе задачу на будущее. – А теперь не отвлекаемся и идем дальше. Почему для этой цели выбрали именно Вишневского? Вариантов может быть много, и мне кажется, что они решающей роли тут не играют. В конце концов, мне нужно найти картину, а не причину, по которой это жулье выбрало Алика в свои сообщники. Мама Вишневского по нечаянности выдает тайну сделки двум людям – своему внуку, который все время нуждается в деньгах, и жене некоего питерского художника-неудачника, который бы от больших денег тоже не отказался. То есть у меня всего-то и есть, что два реальных подозреваемых и одна не менее подозрительная девица, которая, по всей видимости, помогала кому-то из них. То, что эта Виталия – не девушка Игорька, говорит тот факт, что она, по словам ее родственника, нашла себе бойфренда с квартирой. А у Игорька квартиры нет. Но! У него может быть друг с квартирой, которого он нанял или уговорил, пообещав какие-то деньги, украсть картину. Игорька, несмотря на его алиби, сбрасывать со счетов не стоит. Он мог и нанять кого-нибудь, а сам спокойно сидеть у бабули на даче и пить с ней чай с малиной и есть плюшки».

Погруженная в свои мысли и возбужденная логическими умозаключениями, я и не заметила, как выпила кофе, а Перси перебрался с кровати ко мне на колени и блаженно мурлыкал.