Загадки и тайны холодной войны

В 1948 году семья Гавелов как буржуазный элемент была лишена всей собственности и превращена в объект классовой борьбы. Гавелов должны были выселить в пограничную деревеньку, но потом все-таки оставили в Праге. Вацлав пошел работать — с его происхождением не брали в гимназию, он служил в армии. Демобилизовавшегося солдата опять не приняли учиться, он поступил в театр рабочим сцены и сделал изрядную карьеру, став осветителем.

Он был опьянен воздухом свободы в 1968 году, когда началась Пражская весна. Исчез страх, люди могли свободно собираться, говорить, спорить. После 1969 года Гавел был отовсюду изгнан, объявлен врагом. Он писал пьесы и нашел себе место рабочего на пивоваренном заводе. В течение двадцати лет на родине не вышло ни одно его произведение. Его книги распространялись в самиздате, пьесы ставились за границей.

Единственное, что не менялось в его жизни, это была его жена Ольга — при поразительной разности их характеров. Он — выходец из буржуазной семьи, вечно стесняющийся интеллектуал. Она — пролетарская девушка, несентиментальная, трезвомыслящая, языкастая, из тех, кого на мякине не проведешь. Гавел признавался, что как застенчивый интеллектуал нуждался в том, чтобы рядом была энергичная женщина, с которой можно советоваться и которую одновременно слегка побаиваешься…

Для властей создание общественного комитета «Хартия-77» грянуло как гром среди ясного неба. Гавела арестовали. Власти были уверены, что арест напугает драматурга, который не был похож на политического бойца. Но Гавел оказался упрямым человеком. В тюрьме он работал на сварке вместе с будущим министром иностранных дел Чехословакии Иржи Динстбиром. Начальник лагеря, видя их, обыкновенно говорил:

— Гитлер это решал иначе. Он такую сволочь сразу отправил бы в газовую камеру.

«Я кажусь веселым парнем, — Гавел предпочитает отзываться о себе иронически, — кутилой, который любит радости и грехи жизни. Но при этом вся моя жизнь — это постоянное бегство в одиночество и тихую сосредоточенность. Я робкий и застенчивый и при этом имею репутацию бунтаря.

Для многих являюсь постоянным источником надежды, хотя я сам постоянно впадаю в состояние депрессии, неуверенный и сомневающийся в себе человек.

Я слыву твердым, мужественным, почти жестоким, который, не задумываясь, выбрал тюрьму, хотя мне предлагались более заманчивые альтернативы.

А ведь я постоянно чего-то боюсь. И даже мои воображаемые отвага и выдержка порождены страхом — страхом перед собственной совестью, которая так любит мучить меня за измену действительную и мнимую. Но при всем этом и вопреки всему этому я знаю, что, если бы было нужно, я бы снова пошел в тюрьму и вновь выдержал все испытания…»

Судьба некоторых диссидентов складывалась трагически.

Болгарский писатель Георгий Марков бежал из Софии в Англию. Он работал на Би-би-си, женился на англичанке. 7 сентября 1978 года, когда Марков шел домой, незнакомец уколол его зонтиком. Жена Маркова вспоминала: Георгий вернулся домой здоровым, а наследующий день уже был в критическом состоянии. Через несколько дней Марков скончался в страшных муках.

Пытались убить и другого болгарского диссидента Владимира Костова, но он выжил. Покушение на его жизнь помогло британской полиции понять, как отравили Маркова. Считается, что убийство организовала болгарская госбезопасность при технической поддержке советского КГБ.

В Лондоне знаменитый Сева Новгородцев, обозреватель русской службы Би-би-си, рассказывал мне:

— Марков сидел рядом с нами. Он был очень успешный болгарский журналист, встречался с генеральным секретарем ЦК коммунистической партии Тодором Живковым, но то, что он про Живкова знал, для Би-би-си оказалось слишком соленым и перченым. Руководство нашей радиостанции сказало: извини, мы этого передавать не будем. Тогда он отнес материалы на радио «Свобода». Он выпустил 14 программ… Теперь задним числом мы знаем, что Живков обратился за помощью в Москву. В Москве ответили, что приводить в исполнение этот приговор мы не будем, это ваши дела, но поможем техникой. И помогли. Появился зонтик в виде пневматического ружья, который выстрелил в Маркова невидимым глазу шариком с рицином. Все это было настолько технологически совершенно, что никому и в голову не могло прийти, что его убили. И только подобное же покушение в Париже навело полицию на след. Еще одна проверка, и нашли тот же самый яд… Сами понимаете, чтобы такую операцию провести, надо было точно знать, когда он выйдет на улицу. Теоретически у них должен быть человек внутри Би-би-си. Детективное агентство прислало сюда к нам на полгода здорового мужика. Ну и что? Он ходил по коридорам, разговаривал со всеми, играл в шахматы, завел шашни с ведущей музыкальной программы, по-моему, так ничего и не нашел и через полгода растворился. Но для нас это было предупреждением…

Советское руководство крайне болезненно реагировало на перебежчиков. А на Западе поначалу не понимали их ценности в холодной войне.