Загадки истории. Маршалы и сподвижники Наполеона

На следующее утро об исходе битвы при Ватерлоо знали не только в Лондоне и Париже, но и в Брюсселе и Германии. И только один человек продолжал оставаться в неведении – маршал Груши, ставший невольным виновником поражения французской армии. Где же он был и что делал все это время? Об этом, пожалуй, самом интригующем периоде в военной карьере последнего наполеоновского маршала Р. Делдерфилд пишет: «Он канул в неизвестность где-то на марше в направлении Гемблу (Жамблу), выступив из дыма битвы и пропав в тумане полемики по вопросам военной истории. Ни один из историков никогда не мог с уверенностью сказать, что же делал Груши в течение этих сорока восьми часов, но в этот исторический миг на весь XIX век была решена судьба Европы». Позволим себе не согласиться с первой частью этого утверждения: историки уже давно и подробно, с хронометром в руках изучили весь маршрут Груши и выяснили, почему незадачливый маршал вместо поддержки невольно оказал Наполеону медвежью услугу.

Погоня за призраком Блюхера

Отправившийся со своими солдатами 17 июня на поиски армии Блюхера маршал Груши ничего не знал о намерении Наполеона на следующий день дать бой англичанам. Прошагав всю ночь, его соединения так и не нашли следов пруссаков. Вернее нашли, но, как позже выяснилось, то, что они приняли за армию Блюхера, было всего лишь малой ее частью. По этому поводу А. Манфред пишет: «Преследуя пруссаков, он (т. е. Груши) не заметил, как основные силы Блюхера оторвались от него и пошли на соединение с Веллингтоном. Он сбился с пути и шел по пятам небольшого отряда Тильмана, ошибочно полагая, что он преследует Блюхера».

А поутру солдаты Груши вдруг услышали глухой грохот, от которого сотрясалась земля. Мощный орудийный огонь велся примерно на расстоянии трехчасового перехода от них. Это была канонада у Мон-Сен-Жана, положившая начало Ватерлоо. Груши же посчитал эту орудийную стрельбу действиями арьергарда Веллингтона при отступлении к Брюсселю. Он срочно собрал совет, на котором обсудил случившееся с офицерами. Те высказали мнение о том, что это император столкнулся с англичанами и ведет с ними ожесточенный бой. А потому участники совета единодушно призвали маршала идти в направлении орудийного гула. Но Груши колебался. Приученный к повиновению, он боязливо придерживался приказа императора – преследовать отступающих пруссаков. Видя его нерешительность, подчиненные от просьб перешли к требованию изменить маршрут и идти к месту огня. Но Груши остался непреклонным: он обязан в точности выполнять свой долг, пока император сам не изменит приказа.

Тогда генерал Жерар, правая рука маршала, попросил разрешить ему с одной дивизией и частью кавалерии направиться к полю битвы, обязуясь своевременно вернуться назад. Груши задумался. Этот решающий момент весьма эмоционально описан в новелле Стефана Цвейга: «Одну секунду думает Груши, и эта секунда решает его судьбу, судьбу Наполеона и всего мира. Она предопределяет, эта единственная секунда на ферме в Вальгейме, весь ход девятнадцатого века; и вот – залог бессмертия – она медлит на устах очень честного и столь же заурядного человека, зримо и явственно трепещет в руках его, нервно комкающих злополучный приказ императора. Если бы у Груши хватило мужества, если бы он посмел ослушаться приказа, если бы он поверил в себя и в явную, насущную необходимость – Франция была бы спасена. Но человек подначальный всегда следует предписаниям и не повинуется зову судьбы.

Груши энергично отвергает это предложение. Нет, недопустимо еще дробить такую маленькую армию. Его задача – преследовать пруссаков, и только. Он отказывается действовать вопреки полученному приказу. Недовольные офицеры безмолвствуют. Вокруг Груши воцаряется тишина. И в этой тишине безвозвратно уходит то, чего не вернут уж ни слова, ни деяния, – уходит решающее мгновение. Победа осталась за Веллингтоном.

И полки шагают дальше…

Груши встревожен и час от часу теряет уверенность, ибо – странно! – пруссаков все еще не видно, ясно, что они свернули с брюссельской дороги. Вскоре разведчики приносят подозрительные вести: по всей видимости, отступление пруссаков обратилось во фланговый марш к полю битвы. Еще есть время прийти на помощь императору, и все нетерпеливее ждет Груши приказа вернуться. Но приказа нет. Только все глуше грохочет над содрогающейся землей далекая канонада – железный жребий Ватерлоо».