Загадочная Коко Шанель

В повести «Иветта» Мопассан описал жизнь красивой женщины, которая, чтобы избежать бедности (я не хотела быть прислугой, объяснит она своей дочери), принимала у себя нормандских дворян, владельцев соседних замков, поочередно содержавших ее. В Виши Мод М[64], красивая женщина (она была старше Коко и Адриенн), устроилась таким же образом. Ее дом находился в Сувиньи.

У Мод Адриенн познакомилась с кавалеристом из прекрасной семьи, с которым прожила долгие годы, прежде чем встретилась с бароном де Нексоном. Красавица Адриенн мечтала о спокойной, обеспеченной жизни. Надеялась, что ее даст человек, которого она любила. Коко, мечтавшая о независимости, знала, что может добиться ее, только имея деньги. В семье, ужасаясь, говорили:

— Эта-то хочет всего.

И предсказывали ей худшее.

С каких лет она стала вызывать беспокойство родных? Своей славной бабушки из Виши, например?

Она говорила:

«В двенадцать лет девочек особенно притягивают такие вещи».

Какие вещи? Она только что посмотрела фильм Брессона «Мушетт», где двенадцатилетнюю девочку изнасиловал старый человек.

Брессон[65] женился на сестре первой жены племянника Коко. Между ним и Коко установились почти родственные отношения.

— Я сказала Брессону: твою Мушетт не изнасиловали. Она сама пошла к нему, чтобы заставить себя изнасиловать.

Передавая мне свой разговор с Брессоном, Коко добавила:

— В двенадцать лет девочки ужасны. Кто угодно, проявив немного ловкости, может овладеть ими. Это самый опасный переходный возраст.

Остается только постараться как можно лучше расположить части головоломки, надеясь если и не воссоздать целое, то хотя бы получить какое-нибудь представление о нем.

Этот кусочек — замечание Коко о двенадцатилетних девочках — обретает безусловную важность, если сопоставить его с ее страхом исправительного дома, о котором говорилось выше.

Бегство в Париж с Адриенн относится к 1899-му или 1900 году. Коко было тогда 16 или 17 лет. Что же произошло раньше? В монастырском приюте, где у настоятельницы было мало иллюзий о целомудрии Коко? Или во время каникул в Виши? Спала ли пятнадцатилетняя Коко каждую ночь в своей постели у бабушки или тети Жюли? Об этом можно только гадать. Общественная благотворительность не занималась тогда трудными подростками, и если кто-нибудь из них убегал из дому, родные не обращались немедленно в жандармерию. Они бы услышали там:

— Не беспокойтесь, добрые люди, когда ваша малышка проголодается, она вернется.

Не следует строго судить этих честных жандармов, которых просили разыскать какую-нибудь Коко, сбежавшую к господину из Виши, к курортнику из Парижа, остановившемуся в лучшем отеле, или к помещику, известному своим пристрастием к молоденьким девочкам.

С тех пор взгляд на эти вещи стал иным. Тогда бедняки не слишком беспокоились, если обеспеченный молодой (да и не слишком молодой) человек вертелся возле красивой девушки, обреченной с рождения выйти замуж за крестьянина или рабочего. В этих отношениях, помимо денег, видели возможность повышения в социальном ранге. Случалось, хоть и редко, — и это знали, — принцу жениться на пастушке. Но довольно часто он снимал ей квартиру и дарил драгоценности. Если пастушка сумеет взяться за дело, она извлечет из этого материальную выгоду. Доказательство тому — Адриенн.

У Коко были другие амбиции. Она говорила:

«Если я хоть слегка анализирую себя, то немедленно прихожу к выводу, что потребность независимости развилась во мне, когда я была совсем маленькой. Я слышала, как служаночки теток постоянно говорили о деньгах: когда у нас будут деньги, мы уедем».

Теперь, когда знаешь правду о ее юности, легко понять это признание.

В муленском монастыре Коко чувствовала себя униженной. За нее не платили, поэтому она находилась в худшем положении, чем другие. Отдельный стол, другая еда. Ей это было поперек горла. Чтобы вырваться из тисков бедности, она придумала отца, создающего состояние в Америке. Образ отца, способного отомстить за нее, потому что богат, совершенно естественно в ее подсознании уступил место богатому мужчине. Реакция кажется элементарной.

Никогда она не упоминала о своих отроческих годах. Говорили, что она провела их в Мулене с Адриенн и своей младшей сестрой Антуанетт, что это трио называли тремя Грациями, что они были портнихами и принимали у себя самых блестящих офицеров кавалерийского полка. Все это в присутствии дуэньи, мадам М. Во всех сплетнях, распространяемых о Коко, находишь маленькую долю истины.

В самом деле, что могли думать в то время в Мулене о трех Грациях, если они вели такую жизнь? Какая молодая девушка из хорошей семьи пошла бы к ним заказывать подвенечное платье?

По другой легенде, Коко была тогда певичкой в кафешантане. Своего рода Голубой ангел Мулена[66].

— Ты прекрасно знаешь, что в Мулене ты была Мадлон[67], — бросил ей как-то в моем присутствии ее «крестник» Серж Лифарь[68].

Она пожала плечами, скривив рот в презрительной гримасе.