Загадочная подсказка

– Всего лишь чистое везение.

– Или судьба. – Кэм выпрямился и повернулся, чтобы посмотреть на меня. – Мне многое стало ясно, как только я обнаружил эти письма. Почему мой отец, который был хорошим человеком и всегда прекрасно заботился обо мне, никак не мог найти в своем сердце место для меня?

– Вы когда-нибудь разговаривали с ним об этом? – спросила я, опираясь бедром о книжный шкаф, чтобы поддержать внезапно задрожавшие ноги.

– К сожалению, нет. Я нашел эти письма только после того, как он скончался. – Лицо Кэма побледнело, веснушки стали ярче.

– И он никогда не рассказывал вам правду?

Кэм покачал головой.

– Подозреваю, об этом его попросила мама. Знаете, он очень любил ее. Я видел это по его глазам, когда он произносил ее имя. – Кэм сжал губы. – И он никогда не смотрел так на меня.

– Но он оставил вам все свое состояние. Конечно же он переживал за вас. – Я понимала, что мои слова были слабым утешением для страдающего от гнета прошлого Кэма, но не смогла придумать что-то более весомое.

– Опять же, я верю, что он выполнял волю матери. – Кэм уставился в какую-то точку поверх моего плеча. – Не поймите меня неправильно, отец никогда не проявлял по отношению ко мне жестокости, ни действиями, ни словами. И конечно же всегда обеспечивал меня всем самым лучшим – первоклассные няни, отличное образование и все прочее.

– И все же он не мог дать вам свою любовь, – признала я, когда Кэм наконец встретил мой полный сочувствия взгляд.

– Нет. Но, честно говоря, он крайне редко проявлял истинные чувства. Отец был общительным и обаятельным, и у него было много друзей. Но все это лишь на поверхности. Полагаю, несмотря на видимое добродушие и громкие слова, он был очень одинок. Сомневаюсь, что он любил кого-то, кроме моей мамы. – Пальцы Кэма отбивали такт вальса на его бедре. – Знаете, я никогда не испытывал к нему ненависти. Между нами не было достаточной связи, чтобы возникла настолько сильная эмоция, как ненависть.

Я проглотила рвущиеся наружу слова, сомневаясь, что смогу выразить свои мысли, не показав гнев, который внезапно почувствовала по отношению к Альберту Клю. Моя дочь никогда по-настоящему не знала своего отца, который исчез из нашей жизни после развода, так что в этом смысле они с Кэмом были немного похожи. Но она уж точно не росла в роскоши. И, будучи матерью-одиночкой, изо всех сил старающейся работать столько, чтобы иметь возможность прокормить нас обеих, я, возможно, иногда уделяла ей не столько внимания, сколько следовало бы. Однако я знала, что у Бейли всегда было то главное, чего, очевидно, недоставало Кэму, – безусловная родительская любовь.

– Вы когда-нибудь пытались найти биологического отца? – поинтересовалась я, когда наконец смогла спокойно говорить.

– Безуспешно. – Кэм отошел от кресла и снова встал спиной ко мне. – Несмотря на доступ к неограниченным финансовым ресурсам, похоже, его невозможно отыскать.

– Ваша мать попросила его полностью прекратить общение, – сообщила я.

– Она – да, и все же отец, – Кэм сжал руки в кулаки, – настоящий отец, он мог вернуться за мной. Или хотя бы наладить какую-то связь, особенно после смерти отчима.

– Не хочу давить на больное, однако не исключено, что ваш настоящий отец тоже умер, – мягко заметила я.

– Верно. Мне не узнать правды. – Кэм разжал пальцы, разминая их.

«Три раза», – подумала я, и в груди все сжалось.

– Должно быть, трудно жить в неведении.

– Так и есть, но мне не стоит жаловаться, да? – Голос Кэма дрогнул на последнем слове. – Я здоровый, богатый, отлично образованный владелец великолепного поместья и множества предприятий. На что мне сетовать?

Положив стопку писем поверх папки с фотографиями, я сделала несколько шагов по направлению к нему.

– Абсолютно верно. И все же за эти годы я кое-что поняла. Нечто такое, что вы, возможно, еще не осознали.

– И что бы это могло быть? – натянуто поинтересовался Кэм.

– Душевные страдания – вещь индивидуальная, и обстоятельства не всегда могут избавить от них, – начала я, придвигаясь к нему ближе. – Видите ли, мне знакомы ваши чувства. Я годами отмахивалась от собственной боли, потому что на самом деле все было не так уж плохо. Или, по крайней мере, так я себе говорила. Несмотря на то, что на какое-то время я оказалась в ловушке токсичных отношений, я все же не страдала так сильно, как многие другие. Ко мне никогда не применяли силу, не говоря уже о том, чтобы избивать, так с чего бы мне жаловаться? Нанесенный мне моральный вред не мог сравниться с тем, что пережили другие. – Я подошла достаточно близко, чтобы положить руку на напряженное плечо Кэма. – А потом я выяснила, что дело обстоит совершенно иначе.

Пусть Кэм не ответил, но он не сбросил мою руку.