Заглянуть в пустоту

– Так-то так, но не передёргивай, пожалуйста. Хотя… Ладно, проверь. Мне интересно знать её биографию, а особенно те обстоятельства, которые подвели к крайней точке.

– Может, для начала не мешало бы с ней серьёзно поговорить.

– Не сейчас. Ты же видишь её состояние. Зачем человека снова травмировать? Уже одно то, что она рассказала, откуда родом (из какого-то села, то ли Мерло, то ли Мéрло), неплохо. Это говорит о том, что девочка постепенно приходит в себя. Хотя я вижу, что вспоминать об этом ей не хочется. Дадим ей время, а ты, если тебе неймётся, можешь потихоньку разузнать.

– Я просто подумал…

– Это хорошо, что ты думаешь. А решать предоставь мне. – Потоцкий хлопнул себя по коленям и встал, давая понять, что задушевные разговоры окончены.

Несмотря на то, что светило солнце, смотреть хотелось под ноги. Бурая земля, смешанная с камнями и листвой, послушно приминалась ногами. Уже возле машины их окликнули. Мужчины одновременно вздрогнули. К ним шли две женщины с небольшой корзинкой искусственных цветов. Одна дама показалась Потоцкому знакомой.

– Влад? – неуверенно произнесла она.

– Владлен, – поправил её мужчина.

– Да, конечно, Владлен. – Её голос слегка дрожал. – Я Наташа. Наташа Ряшина. Мы учились с Ларой вместе в институте. Были в одной группе. И жили некоторое время в одной комнате. На первом курсе. Не помнишь?

– Да… Да… – Владлен Эдуардович внимательно вглядывался в лицо женщины, собрав на переносице густые брови. – Да, Наташа. Мы виделись в трудовом лагере, по-моему.

– Точно, – обрадовалась женщина, – ты…Вы тогда приезжали за Ларой и увезли её навсегда.

Потоцкий попробовал изобразить улыбку:

– Да, было.

– А нам так её в общежитии не хватало! – Наташа посмотрела на свою спутницу, а та в свою очередь робко кивнула. – А вот теперь… Очень жаль…

– Наши соболезнования, – подхватила с грустью вторая женщина.

– Мы узнали о смерти Ларочки только несколько дней назад. И то, если бы не начали организовывать встречу сокурсников, то…

– Что значит – начали? – перебил её Марк. – Вы это запланировали ещё четыре месяца назад, если не больше.

Потоцкий и женщины уставились на него, а в пространстве повис немой вопрос.

– Я не понимаю… – первой нарушила паузу Ряшина. – Что было четыре месяца назад?

– Вы намеревались организовать встречу выпускников. И поэтому собирали фото студентов того времени – якобы для того, чтобы смонтировать фильм о студенческой жизни.

– Что? – в один голос выпалили женщины и вопросительно посмотрели на Владлена Эдуардовича.

– Я не в курсе, – коротко бросил тот и в свою очередь взглянул на Марка.

– В тот день был сильный гололёд, и я отлично помню, как ждал Ларису Владимировну, чтобы отвезти в город. – Его рассказ походил на оправдательную речь. От этого голос мужчины с каждым новым словом пропитывался раздражением. – Она долго не выходила из дома, и я нервничал, потому что мог опоздать в налоговую. Потом, когда она, наконец, села в машину, то объяснила, что искала институтские фотографии, которые ей срочно нужно передать организаторам встречи выпускников.

– Странно… – протянула Наташа. – Я об этом ничего не знаю. Мы только недавно решили собраться и наметили вечер на начало августа.

– И вы ей не звонили? – спросил Марк.

– Нет. Мы вообще не общались. Как закончили институт, так толком и не виделись. Разный уровень жизни. – В голос женщины просочился упрёк, но она тут же попыталась припудрить его налётом жалости и скорби. – Ну, что ж теперь. Перед смертью всё теряет смысл. Какая теперь разница, общались или нет. Простите. Нам нужно идти.

– Ещё раз наши соболезнования, – промямлила вторая женщина и потянула Наташу за рукав.

– Подождите. Но кто тогда собирал фотографии? – голос Марка звучал настойчиво и грубо.

– Мы не знаем. Хотя идея хорошая…

– При чём тут идея?! – раздражённо прикрикнул мужчина.

– Простите. Извините нас, но мы должны идти, – засуетились женщины.

Марк хотел задержать их, но Потоцкий резко остановил его:

– Что с тобой? У меня такое впечатление, что у тебя паранойя. Успокойся! В конце концов, какая разница, кому понадобились эти снимки. Может… Может, вообще никому. Ты уверен, что Лара сказала тебе правду?

– Зачем ей было врать? – поперхнулся Марк.

– Затем, зачем и последних лет пять, – гаркнул Потоцкий. – Что смотришь? Чужая семья – потёмки? Я же тебе говорил, что мы друг другу подыгрывали. Если я чего-то не знал, то только потому, что не хотел знать.

– Если вы о любов…

– Я же сказал тебе, что не хотел знать и не хочу знать теперь!

– Понимаю, – выдохнул помощник и открыл дверь машины перед Потоцким, а тот пропустил через сухие губы лёгкий смешок и почти по-отечески похлопал Марка по плечу:

– Знаешь, бери-ка ты неделю отпуска. Моя вина, чёртовый я эксплуататор!

– Но, Владлен Эду…

– Да, да, отправляйся в тепло и приведи нервы в порядок. Ты мне нужен здоровый и адекватный. – Марк хотел снова возразить, но Потоцкий в очередной раз перебил его, ставя в разговоре точку, – с завтрашнего дня.

Именно привычки делают нас такими, какие мы есть на самом деле