Заглянуть в пустоту

– Да, а что? Выписал по интернету. Вернее, она всё сама нашла, а я только оплатил. Я же говорю, странная она. Непонятная, потому притягательная.

– Да уж… Сплошной ребус.

Войт на всех парах мчался в Мерло. Где-то далеко в подсознании уже жила одна сумасшедшая мысль, которой он не позволял пробиться. То ли из-за её уродливой тайны, то ли из-за моральных барьеров вследствие собственного пуританского воспитания, но он всеми силами удерживал её на расстоянии и искал другие возможные версии. Дорога показалась вечностью. Эти бесконечные посадки, выжженные поля и столбы, столбы, столбы… Баба Вера его встретила как самого дорого гостя. Она «колдовала» в летней кухне над компотом и одновременно вязала в небольшие пучки сухие травы.

– Щось ти погано виглядаєш, синку. Давай я тобі травички заварю.

– Нет, не нужно. Вы в прошлый раз говорили, что родного отца Виолетта не знает, – он сразу приступил к делу.

– Так, казала, – согласилась бабуся и все-таки поставила на плитку воду под трявяной чай.

– А мать её никогда ничего о нём не говорила? Кто он? Откуда? Где познакомились?

– Якийсь міський. Він в Пісарiвку приїздив з друзями. Чи то гуляти, чи то у справах. Не знаю. А Лільцi тоді років сімнадцять було. Тільки школу закінчила. Ось вона і не встояла. Він їй наобіцяв, що повернеться і одружиться.

– И не вернулся, – задумчиво выдохнул Марк Николаевич.

– Нi. Де там!

– А как его звали?

– Та хiба я знаю? – засмеялась баба Вера. – Ця тема завжди була закритою. Батьки в неї були дуже суворі. Лупили її, як сидорову козу. А тут таке!

– А где они сейчас?

– Так померли вже давно! Царство їм Небесне.

– Плохо.

– На все воля Божа, – тихо произнесла женщина и перекрестилась.

– Получается, мать Виолетты так никогда больше его и не видела?

– Нi, – коротко бросила хозяйка и всыпала в кипящую воду пучок травы вперемешку с головками голубых цветов. По кухне разошёлся пряный запах, а она довольно улыбнулась, – Варись, трава, щоб давати добра.

– И не пыталась найти? – не отставал Войт.

– Як? Смішний ти. Може, спочатку і хотіла знайти, але потім – ні. Спилася, закинула і себе, і дитину, і життя своє. Її під кінець вже галюцінації відвідували.

– Галлюцинации?

– Нап'ється і кричить, що повинна була бути мільйонеркою. І її б теж в телевізорі показували б, якщо б не цей виродок! Це вона так про Віолетту. Боже-Боже, бідна дівчинка, чого вона тільки не наслухалася. Що з тобою? На тобі лиця немає.

Войта словно пригвоздило к табурету. В голове гудело, сжимая виски и рискуя вот-вот взорваться. Уродливая мысль наконец вырвалась наружу и куражилась над всеми остальными, такими недальновидными и скучными. Она тут же разбудила память, выдернув из её недр странный случай с подростком-девицей, которая представилась дочкой Потоцкого. Девочка была безвкусно одета, неумело накрашена, с чёрными волосами, свисающими на бледное лицо, и от неё разило спиртным. Она подскочила к Владлену Эдуардовичу, когда они поднимались по ступеням к офису. Войт вспоминал подробности этого инцидента – и его сердце участило свой ритм. «Вот откуда чувство, что я её уже видел, – еле слышно произнесли белые губы мужчины, – виньетка, чёрные волосы…»

– Що ти кажеш, синку?

Марк Николаевич грустно посмотрел на бабу Веру и устало произнёс:

– Если даже твоё лицо облили грязью, это не повод терять его.

Женщина непонимающе уставилась не него и сдвинула плечами:

– Скільки всього в твоїй голові! Навіщо тобі все це? На ось тобі на доріжку, нервову систему заспокоює, – она положила перед гостем небольшой бумажный пакетик с самодельными сосательными конфетами. Марк Николаевич вынул одну и поднёс к лицу, рассматривая, как на свету переливается карамельный «камешек»:

– Барбарис…

– Вiн.

Войт положил конфету в рот и встал. Он медленно оглядел помещение, вмещавшее множество разнообразных травяных пучков и корений, свисающих с потолка, и разных размеров баночек с жидкостями, стройно приютившихся на деревянных полках.

– Виолетта вам помогала собирать травы? – вдруг спросил он.

– І збирати допомагала, і заварювати, і настої робити. Миле дитя.

– Кто бы сомневался, – улыбнулся Войт и, поблагодарив старушку, растворился в душном пространстве лета.

Эффект неожиданности

Три дня отпуска пролетели так быстро, что, если бы не бронзовый оттенок на коже, можно было бы подумать, что это сон. Песочный пляж с лиловыми стеллажами под парусиновыми балдахинами был очарователен. Людей было мало, поэтому бирюзовое море отлично просматривалось со всех сторон пляжа. Детвора тоже отсутствовала, благодаря чему можно было слышать, как шелестит накатами очередная оборка волны, распадаясь на берегу шипучим муссом. Мари перевернулась на спину и потянулась:

– Мне кажется, что я отоспалась за все мои бессонницы. Более того, я выспалась на целый год вперёд!

– Рада за тебя, – пробурчал сонный голос Таты из-под фетровых полей шляпы.

– Но теперь я готова к активной программе! Завтра пойдём на выставку, а потом мне хотелось бы хотя бы краешком глаза взглянуть на тропическую свадьбу! А тебе?

– Нет, – пробурчала Тата.