Заглянувшие в Бездну

Я был уверен, что впервые за много лет отмечать день рождения — не очень хорошая идея. Скажем прямо, совсем дурная. С чего бы вдруг? Я ведь не собирался становиться близким другом ни другим заключенным, ни доктору Карцеву и уж точно ни охраннику. Некоторое послабление режима нашего содержания ровным счетом ничего не значило. Через месяц, через полгода, через год на место доктора Карцева придет другой врач и снова начнет завинчивать гайки. Так что к хорошему лучше не привыкать.

Хорошо, допустим, я в этом дурдоме самый здравомыслящий. Но почему нужно справлять именно мой день рождения? Почему не чей-то еще? Николая Несторовича, скажем? Или Ольги Николаевны? Что с того, что у них дни рождения не скоро? Можно подумать, кто-то из них помнит, когда он родился. Назначаем любой удобный день и празднуем!

Но доктор Карцев очень старался переубедить меня. И у него в руках все время были какие-то предметы, отвлекающие мое внимание. Дымные палочки, золотистые монеты с дырками по центру, блестящий металлический шарик, маленькое зеркальце, авторучка, похожая на гвоздь. Почему-то, когда он начинал вертеть эти предметы в руках, мои мысли, будто тараканы, разбегались в разные стороны. Мне трудно было сосредоточиться на чем-то одном. Мне без всякой причины становилось ужасно грустно и жалко себя. Настолько, что слезы на глаза наворачивались. Самые настоящие, стать их, слезы!..

И в какой-то момент я сдался.

Нет, не сдался, а смирился. Так будет правильнее сказать.

Ну ладно, если ему так хочется устроить день рождения — пускай устраивает. В конце концов, от меня ведь вообще ничего не требуется, кроме этого согласия. Я всегда могу сделать вид, будто это не мой день рождения. Будто я сам здесь случайно. По глупому стечению обстоятельств.

Собственно, так оно и есть.

Откуда мы? Что мы здесь делаем? И что нас ждет?

Никто не знает ответы на эти вопросы. Может быть, даже доктор Карцев тоже ничего не знает. Только делает вид, что он умнее нас. А на самом деле он тоже понятия не имеет, из-за чего, по какой причине, ну или хотя бы чего ради держат в камерах Пал Палыча или Сил Силыча?

Мне иногда думается, что если бы мне вдруг объяснили, чего ради я здесь нахожусь, мне сразу же сделалось бы легче. Даже если бы ответ мне совсем не понравился. А так я не могу даже сказать, что теряюсь в догадках. Потому что у меня нет никаких догадок. Мне не от чего оттолкнуться в поисках истины.

Впрочем, вернемся к нашему дурацкому празднику.

Утром в день моего рождения доктор Карцев пригласил меня к себе в кабинет. Впрочем, это только так говорится, что пригласил. На самом деле замок в двери моей камеры, как обычно, отомкнул громыхающим ключом охранник. Сегодня это был Сопливый. Широко распахнув дверь, он сделал шаг назад и скомандовал:

— На выход.

После чего сопроводил или, говоря иначе отконвоировал, меня в кабинет главного врача.

Доктор Карцев крутил в руках плоскую серебряную зажигалку.

— Мы устроим праздник во время общего ужина, — сказал он.

— Почему не вовремя обеда? — поинтересовался я.

Даже не из любопытства, а просто так. В принципе, мне было все равно.

— Так принято, — доктор Карцев повернул зажатую в пальцах зажигалку так, что свет настольной лампы отразился от ее блестящей поверхности и на мгновение почти ослепил меня. — Вы ведь не возражаете, — это был не вопрос, а утверждение.

— Мне все равно. — Я вдруг почувствовал, что меня начало клонить в сон. С чего бы вдруг? Я сегодня хорошо выспался. Бессонница, периодически мучившая меня на протяжении последних десяти, а, может, и двенадцати лет, ненадолго отступила. Чтобы очнуться, я ущипнул себя за кончик носа. — Нет, правда, доктор, мне абсолютно без разницы, что вы там затеваете. Вы уж извините.

— Все нормально. — Доктор Карцев вскинул руку. Снова блеснула зажатая в руке зажигалка. — Мы это делаем для всех.

— Ну точно, — я уронил голову на грудь. Мне хотелось закрыть глаза и отключиться.

Доктор Карцев сам не ведал, что творил. Нет, правда. Он никак не мог взять в толк, что из его затеи ничего хорошего не получится. Альтеры, проведшие большую часть своей жизни в пансионате, утратили навыки социального общения. Нам они были ни к чему. Мы понятия не имеем, как следует праздновать дни рождения. А потому можем превратить это мероприятие черт знает во что. Но мне все равно не хотелось обижать доктора. Он все же был самым нормальным из всех главврачей, которых мне довелось повидать.

— Тебе надо будет произнести речь, — сказал доктор.

Я мотнул головой.

— Не дождетесь.

— Короткую.

— Ни слова.

— Почему?

— Мне нечего сказать.

— Можно просто поблагодарить всех за то, что они пришли.

— А куда бы они делись?

— Это всего лишь вежливость.

— Никто этой вежливости не поймет.

— Хорошо, тогда вступительное слово произнесу я.

— И что дальше?

— Дальше — поздравления, подарки и праздничный ужин.

Я только головой молча мотнул.