Загнанная в силки

Спросонья с трудом поняла, как ответила на звонок и теперь сонный мозг пытался понять что именно происходит и кто тот человек, чей голос у меня в ушах. Отодвинула от головы смартфон, хмурясь посмотрела на время. Пять тридцать утра. А ниже на дисплее имя абонента «Семён Филиппович». Семён Филиппович, кто это? И почему он звонит в такое время? В голове стоял густой туман и выудить оттуда какие-то мысли совсем не получалось. Я вообще спала? Кто ты, человек в телефоне? Семён Филиппович! Наконец-то в мозгу щелкнуло, будто озарение. Это же Пашин адвокат! Сразу как-то собралась, внимательно слушая собеседника.

– Что случилось? – взволнованно села на кровати. Сердце проснулось раньше головы, разгоняясь с неимоверной скоростью.

– Мне позвонил свой человек из СИЗО. Павла сильно избили. У него перелом ключицы и нескольких рёбер. Сейчас он под наблюдением фельдшера и какое-то время будет в лазарете. Но потом, сами понимаете, ему придется возвращаться в камеру.

От лица отхлынула кровь, и сердце ухнуло в пропасть. Случилось то, чего я больше всего опасалась.

– Сколько еще у нас осталось времени для принятия решения о сделке? – из меня будто выбили дух. Тело сковал холод.

– Осталась неделя, – всего два слова, а прозвучало как приговор.

– Разрешены ли звонки в лазарет?

– Звонки допустимы в обычном порядке по письменному заявлению.

– Может быть ему что-то нужно, лекарства? – меня трясло. Боже мой, муж там лежал поломанный и избитый, а я не могла у него даже поинтересоваться о самочувствии.

– Павлу оказывается необходимая медицинская помощь, – безэмоционально отвечал мужчина. Ведь для него это всего лишь работа. До тех пор пока он получает свой гонорар, человек ему интересно. Перестанут платить и он тут же станет одним из тысячной массы подсудимых.

– Тогда, что я могу сделать? – щипало глаза, и дрожал голос. Я находилась на грани истерики.

– Достать деньги и пойти на сделку.

–Хорошо. К концу недели, я найду сумму, – пообещала, ужасаясь собственным словам. Похоже, я только что решилась на сделку с дьяволом.

Сбросила звонок, сотрясаясь мелкой дрожью. Зубы стучали, от нервного напряжения. Обхватила руками колени, глубоко дыша. Почему? Почему это случилось? Ведь если его избили один раз, то обязательно будет и второй, верно? И в следующий раз он может не ограничиться переломами и дело закончится реанимацией или ни дай Бог, смертью.

Мысли метались вокруг разных сценариев пребывания Паши в заключении и ни один не заканчивался спокойной отсидкой. Теперь необходимость вытащить мужа на свободу любой ценой, встала настолько остро, что глупо было себя успокаивать тем, что всё с ним будет в порядке и меньше всего он хочет моих жертв.

Тут же всплыли кадры прошлого вечера. Роберт и его желчные слова, въевшиеся в каждую пору и вызывающие отторжение. Злость, всколыхнувшаяся в груди, помогла прийти в себя. Гнев разгонял холод, возвращая жар в теле. Вспоминала черные глаза, надменно смотревшие на меня, снова и снова прокручивая все те гадости, что вылетали из грязного рта мужчины.

Придется перешагнуть через себя, наплевать на гордость и снова пойти к этому монстру, соглашаясь на любые условия. Если он и дальше будет настаивать на подписании того договора, то у меня не останется иного выбора, как признаться во всём мужу. Наверняка Паша подаст на развод, а я не буду сопротивляться. Мы оба не сможем жить как прежде после такого. Но об этом я подумаю позже. Главное, чтобы он остался жив. Детям нужен отец, а не жалкие обрывки воспоминаний о нём.

Адреналин бил ключом. После звонка адвоката я не находила себе места. Металась по квартире из угла в угол, напрасно прикидывая другие решения моей проблемы. На Пашиной работе отказались помогать финансами, поскольку: «От такого позора наша фирма будет отмываться еще долгое время». Родственники и так пожертвовали кто сколько мог, родители отдали все свои сбережения и всё равно у меня на руках было семьсот одна тысяча рублей. Плевать, пусть столько. Но эту сумму можно будет исключить из долга. Значит и отработка станет меньше. Пусть не на года, но даже месяц свободы стоит того, чтобы за него бороться.

Дождавшись начала рабочего дня, дрожащими руками набрала проклятый номер. Хотела извиниться перед Гершвином и договориться о новой встрече. Он не ответил. В течение дня я набирала его снова и снова, но он игнорировал мои звонки. Пару раз я попала на короткие гудки. Испугалась, что мужчина отправил мой контакт в черный список. Но позвонив позже, снова услышала протяжные, жестокие звуки, такие же, как и недоступный для меня абонент.

Нужно действовать активно. Не отвечает на звонки? Не беда! Придется брать штурмом его неприступную крепость и кланяться барину, вымаливая прощение. Или что он там потребует в обмен на повторное рассмотрение моего вопроса. Поморщилась от картинок появившихся в голове и в тоже время, почувствовала как участился пульс.

Шла из дома к машине собираясь ехать на Сталелитейный завод в поисках Роберта Альбертовича. Нажала кнопку на брелке сигнализации.

– Ульяна! – окликнул женский голос.