Заговор адмирала

— Вы можете уверить Вальтера, — продолжал тем временем Хорти, — что я вполне отдаю себе отчет о сложившейся ситуации и временно сохраню статус-кво, сложившийся на сегодняшний день. Я понимаю, как важно, чтобы прошло некоторое время. Считаю, что месяц или два, во всяком случае, до лета, мы сможем удерживать равновесие и избегать резких перегибов. А летом, — он сделал паузу, отпив вина из бокала, — всё может измениться. В конце концов положение на фронтах меняется каждый день, и кто знает, каково оно будет через месяц или два. Очень сомневаюсь, что оно резко переменится в пользу Германии. Кроме того, все ещё остается открытым вопрос об англо-американском фронте в Европе. Скорее всего, этим летом высадка состоится. Иначе англо-саксы окончательно отдадут Европу Сталину, а этого, конечно, Черчилль допустить не может. Вопрос в том, где эта высадка произойдет. Если здесь, на Балканах, как настаивают англичане, которые ведут на эту тему переговоры с Тито, то это значительно упрочит наши позиции и облегчит выход Венгрии из войны. Если же в Нормандии — я знаю, что так хотят американцы, и в этом их поддерживают Советы, мечтающие заполучить Балканы в свое распоряжение — то, конечно, наша ситуация осложнится. Во всяком случае, все эти обстоятельства отвлекут внимание фюрера, и мы получим передышку. Ему станет явно не до нас. Вот тогда мне представится удобный случай отправить Стояи в отставку, назначить нового премьера и вернуть ситуацию в стране к состоянию до оккупации, а также возобновить переговоры с англичанами.

Маренн полагала, что пока ещё рано заглядывать так далеко в будущее, но внимательно слушала, поскольку понимала, что об этих соображениях адмирала Хорти она должна будет подробно рассказать Шелленбергу.

— Кандидатура на нового главу правительства у меня уже есть, я обдумывал это в поезде, — сообщил Хорти. — Всегда надо иметь варианты на случай самых непредвиденных поворотов в политике. Его согласием я ещё не заручился, но как только проведу предварительные переговоры, немедленно поставлю Вальтера в известность. Это командующий 1-й армией генерал-полковник Лакатош, — сообщил адмирал, понизив голос. — Убежденный сторонник монархии, патриотически настроенный человек. Не думаю, что он отклонит мое предложение. Он сумеет очистить правительство от всех праворадикальных элементов, которых Вейзенмайер теперь заставляет меня туда включить. Кроме того, я от своего лица временно распущу все партии и запрещу всяческую агитацию в стране, что нанесет существенный удар салашистам и их соратникам. Я хочу, чтобы, вернувшись в Берлин, вы передали Вальтеру, что мы здесь, в Будапеште, весьма ценим то глубокое понимание наших обстоятельств, которое проявил рейхсфюрер. Я отметил это, отвечая на письма шведского короля и римского понтифика. Мы не выходим из процесса, который начался, а будем продолжать его всеми силами ради будущего Венгрии, ради будущего Германии. Если со мной что-то случится, чего нельзя исключать, ведь у меня преклонный возраст, то Миклош продолжит мое дело.

При слове «случится» супруга адмирала едва не выронила вилку. Магда явно не любила подобных рассуждений своего мужа, искренне надеясь, что тот проживёт ещё сто лет и сохранит бодрость, как сейчас.

Хорти положил руку на плечо младшего сына, сидевшего справа от отца:

— Это мой единственный наследник. Я полностью полагаюсь на него. Если же не станет и Миклоша, тогда моё дело продолжит старшая невестка. Не далее как сегодня утром мы разговаривали с графиней, — Хорти повернулся к Илоне, и Маренн заметила, что сейчас адмирал видит в невестке не слабую женщину, а скорее солдата, готового выполнить свой долг. — Она встанет во главе монархической партии, а граф Эстерхази поможет советом.

Граф молча кивнул, после чего адмирал продолжил свою речь:

— Да, в Австро-Венгрии мы, мужчины, привыкли брать все самые трудные задачи на себя, позволяя женщинам заботиться о себе и детях, но, видимо, после этой войны положение изменится. Если Илоне суждено стать первой женщиной в венгерской политике — значит, таково веление времени. Больше мне не на кого рассчитывать, но я всё-таки надеюсь, до этого не дойдёт. Пока же, — поспешно добавил адмирал, заметив, как бледна его жена, сидящая напротив, — я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы провести свой корабль сквозь все бури в спокойную гавань, заделать пробоины и уж после этого с честью покинуть капитанским мостик, оставив управление молодым. Пока что здоровье не подводило меня, — он заставил себя улыбнуться. — И выдержка тоже. Должен сказать, что в военных и морских училищах его величества Франца Иосифа муштра была немилосердная, там не имели снисхождения к детской слабости, не нянькались с нами, зато закалки потом хватало на долгие годы, и физической и моральной. Мы выходили из стен училища совершенно самостоятельными, состоявшимися людьми, готовыми к тому, чтобы перенести любые испытания. Теперь уже так не учат, так что мне самому приходилось добавлять тренировки моим сыновьям. Рад, что это не прошло даром.