Заговор богов

– Вы будете смеяться, пан Раковский, но мы нашли с этим малышом общий язык. Он не такой уж неуправляемый, как кажется. При должном обращении он не приносит зла своему хозяину, – он подошел поближе, приложил ладонь к губам и, поблескивая глазами, издевательски прошептал: – Я раскусил его в первую же ночь. Мы просидели до рассвета в одной комнате и смотрели друг другу в глаза. Я клятвенно пообещал ему, что, если в доме что-то случится, я в тот же день пущу его под пресс. Он сдался…

«Сумасшедший, – с дрожью подумал Анджей. – Или не совсем? Впрочем, кто в этом зале не сумасшедший, кроме наемной охраны?»

Раковский отступил на шаг.

– Меня не волнуют ваши трогательные взаимоотношения с куском камня, господин Ройзман. Вы уверены, что сделка отменяется?

– Идол не продается, – отрезал Ройзман. – И договориться в пользу мифического господина Бонифацио невозможно в принципе.

– Хорошо, мы уходим, – Антон резко повернулся и стиснул Кристу за запястье.

Но сделал только шаг. Глухо зарычал доберман в проходе. Он бы с радостью бросился, кабы не короткий поводок…

Криста вскрикнула. Хозяин замка укоризненно покачал головой.

– Вас никто не отпускал. Пожалейте девушку, у нее же слова застряли в горле.

Криста действительно хотела что-то сказать, но лишь прерывисто и тяжело дышала.

– А теперь серьезный вопрос, пан Раковский, – спокойно произнес Ройзман. – Сейчас вы честно, как на духу, назовете адрес в Чехии, на который отправляли посылку из Мексики и Мадагаскара.

Анджей молчал, угрюмо разглядывая напыщенного Жреца.

– Говорите, не тяните, – нетерпеливо постучал пяткой по мрамору Ройзман. – Чем быстрее вы нам его назовете, тем скорее мы все почувствуем облегчение. Вы же не хотите допроса с пристрастием – для себя и своих спутников?

Спутники уставились на Раковского с понятным шкурным интересом. Несложно догадаться, что Ройзман затеял рискованную игру. Способен потягаться с Ангерлинком? Не представляет, кто это такой? На что надеется? Допустим, сможет перехватить Мудреца и Колдуна, и что дальше? Предок и Обезьяна ушли другим маршрутом, об Оракуле под дубом в Варшаве он даже не подозревает. Надеется вытянуть максимум сведений?

– Посылки из мексиканского города Сантельеро и малагасийского Анцирабе были отправлены в Прагу на абонементский ящик 49, – потупив взор, сказал Анджей. – Как ни банально это звучит, на имя господина Сильвио Бонифацио. Где находится соответствующее почтовое отделение, я, увы, не знаю.

Наступило продолжительное молчание. Ройзман переглянулся с потасканной брюнеткой. Та скроила скептическую мину. В глазах у Кристы зажглась искорка. Она не знала, на какой адрес ее приятель отправлял ценный груз – он не говорил, и вообще, она ждала его на улице.

– Незачем обманывать, пан Раковский, – вкрадчиво сказал Ройзман. – Ложь вскроется быстро. И кое-кому будет неловко.

– Это правильный адрес, – бросил Анджей. – Не знаю, что вы замыслили и как собрались своего добиться… – Пока он судорожно соображал, Ройзман сделал выразительный знак телохранителям…

Долечивать измотанные нервы и приветствовать вернувшуюся лихорадку пришлось в подвале. В новейшие времена – с той поры, как прикрутили к потолку несколько маломощных ламп, – этими помещениями, похоже, не пользовались. Глухой каменный мешок, изогнутый в несколько сторон. Низкие потолки, груды истлевших досок, древняя мебель, стены изъедены плесенью до такой степени, что, по меткому выражению Павла, этой плесени хватило бы на мешок пенициллина. Криста кашляла, пристроившись у стены, Анджей находился при ней, а Павел, издавая старческое кряхтение, весь в мечтах о спасении, лазил по пыльным углам, в поисках потайной двери.

– Не вижу потайной двери, – бурчал он. – Зато сколько на нее намеков… – Он ворошил приставленную к стенам мебель, с треском раздирал доски, потом смастерил из сгнившего комода и кушетки лестницу, полез к потолку. Раздался оглушительный треск, исследования прекратились. Павел выбрался из завала и послал весь мир по адресу, который всем известен с детского сада. Он доковылял до смирившихся с судьбой товарищей, сел рядом и стал их с любопытством разглядывать. На лбу у Павла красовалась здоровая шишка.

– Получил по хоботу? – не сдержался Анджей.

– Да ну его в могилу, – отмахнулся Павел. – А вы неплохо смотритесь, ребята. Даже лучше, чем я со своей Евой на свадебной фотографии. В мирное время из вас бы вышла идеальная пара.

– Спасибо, – вздохнула Криста.

– Известный художник и выдающийся авантюрист Анджей Раковский, – измывался Айзик. – Вас всю жизнь, уважаемая Криста, будут преследовать слава Жозефины Богарне, Раисы Горбачевой… – Павел задумался.

– Елены Чаушеску, – подсказала Криста.

– А ты к чему это сказал? – не понял Анджей.

Павел пожал плечами.

– Просто так. Смотритесь, говорю, отлично. Ты сам мне позвонил два дня назад и сказал, что проблемы с юмором. Приезжай, сказал, похохочем.

– С юмором совсем плохо, – пробормотал Анджей.

– Вижу, – вздохнул Павел. – Хорошо, давай о деле. Ты назвал Григорию адрес в Праге – это правильный адрес?

Анджей пожал плечами.