Заговор генералов

Он привычно отмечал знакомые лица, но старался не привлекать к себе внимания и потому не «втыкался» взглядом, а просто скользил, не задерживаясь. Многие ведь бывают очень чувствительны к пристальным взглядам. Отметил Генриха, увлеченно беседующего с молодой симпатичной дамой. Батюшки, и этот здесь! Окруженный группой небрежно одетых юношей, вероятно газетчиков, – у некоторых из них на плечах болтались кожаные кофры для фотоаппаратуры, – о чем-то смешном рассказывал сам Коновалов. Турецкий легко узнал бывшего президентского советника и телохранителя по многочисленным фотографиям в прессе. Вид у него был, можно сказать, цветущий. Значит, некоторым отставка идет на пользу…

Между тем в кабинете Кострова решался вопрос необычайной важности. Российско-американский культурный фонд, членами которого являлись и хозяин, и его гость, подготовил уникальный по своему значению проект: организацию в Штатах беспрецедентной выставки экспонатов Алмазного фонда Кремля. Сокровища семейства Романовых должны были совершить по Америке двухгодичное путешествие, побывав в крупнейших городах и «охватив», таким образом, практически все население страны. В общем, акция замышлялась грандиозная, сулила баснословные прибыли устроителям и, согласно договору, в порядке компенсации, так сказать, тем нескольким музеям, из которых дополнительно брали экспонаты, архивные документы, чудом сохранившиеся драгоценности и прочее, включая необходимую выставочную атрибутику, представлялся своего рода отступной – в сумме примерно полмиллиона долларов. Предполагалось – на развитие музейного дела. Но если говорить откровенно, это была хорошо завуалированная взятка ответственным музейным чиновникам, чтоб те не вякали, не выступали, не чинили препятствий при подготовке и вывозе экспозиции за рубеж.

Кстати, чек на эту сумму, подписанный председателем фонда, лежал в настоящий момент во внутреннем кармане американского гостя Джимми Сакко, и приятели, потягивая виски, сильно разбавленное содовой водой, как раз обсуждали ритуал вручения чека представителю Алмазного фонда, которого ожидали с минуты на минуту. Сделать это следовало во время фуршета и как можно шире осветить в печати. Собственно, для этой цели и были сегодня разосланы личные приглашения президента «Сатурна».

В данную же минуту вниманию «акул пера» был подброшен опальный Коновалов, который, естественно, одобрял действия российско-американского культурного фонда, несмотря на то что считал себя непримиримым патриотом, а американскую демократию – первопричиной всех бед и разрушений, всего того бардака, что обрушился на русскую землю. Впрочем, в высокой политике одно другому никогда не мешало: можно поливать дерьмом идеологического врага, клясть последними словами разрушителей державы и столь же старательно выклянчивать у них деньги на борьбу с ними же. Исключения в России не составлял никто.

– Ну что ж, пора? – Костров легко поднялся из глубокого кресла. Перед зеркальной стеной, увеличивающей размеры небольшого кабинета до объемов средневокзального помещения, пригладил коротко стриженные седеющие волосы и обернулся к гостю.

Джимми одним глотком допил оставшееся в высоком стакане и по-юношески вскочил. Рядом с Костровым он выглядел мальчишкой – черноволосый, с крупными, чуть навыкате, глазами, быстрый в движениях и разговоре. Что-то в его внешности было цыганское, веселое, жуликоватое такое. Но Марк-то знал, что за этой якобы несерьезностью спрятан характер доподлинного кашалота. И уж если он положил на что-то глаз, можно быть уверенным: добыча никуда не уйдет. Хватка поистине железная. Вероятно, именно за эти жесткие деловые качества и ценил Джимми сам Роберт Паркер, поручавший своему любимцу проведение достаточно рискованных, даже и в этическом смысле, операций. И Сакко еще ни разу не подвел своего хозяина, а в общем-то, и благодетеля.

Марк, как уже было сказано, хорошо знавший и того и другого, мог бы поклясться, что Джима с Робертом связывают не только сугубо деловые отношения. Но эта тема деликатная, и ее в своих разговорах приятели никогда не касались. В конце концов, сексуальная ориентация каждого – дело сугубо индивидуальное. Но Сакко – не раз замечал Марк Михайлович – своей нарочитой бесшабашностью, чрезмерной открытостью и, вероятно, неразборчивостью по части привязанностей в сексуальном плане вызывал определенную ревность у Роберта. Впрочем, как известно, у каждого – свои заморочки…