Заговор генералов

- Мм... - Брусилов повел взглядом, ища, видимо, карту, покосился на франтовато одетого - высокий воротник, галстук-бабочка с бриллиантовой булавкой - Терещенко, на остальных, неизвестных ему лиц в вагоне, и начал что-то объяснять, поучительно и непонятно. Министр-председатель не вникал. Генерал говорил, поглядывая на часы, как бы напоминая, что их уже ждут в Ставке. Керенский делал вид, что не понимает его намека. Пусть подождут! Не барышни на свидании!..

Наконец, немного охладив свой гнев, поднялся, сказал Терещенко:

- Прошу вас со мной, Михаил Иванович!

Они приехали в губернаторский дворец. В кабинете главковерха собрался весь цвет: начальник штаба Ставки Лукомский, главнокомандующие фронтами: Северным - Клембовский, Западным - Деникин, генералы Рузский, Алексеев, другие. Корнилов, ввиду опасного положения на Юго-Западном фронте, приехать не смог. Но его представляли на совещании комиссар фронта Савинков и комиссар Восьмой армии Филоненко.

Керенский занял место во главе стола, в кресле Брусилова. Позади вытянулись в струнку юные адъютанты, подпоручик и мичман, символизирующие армию и флот. В новеньких мундирах, портупеях и аксельбантах. Министр-председатель все еще ожидал, что последуют положенные по рангу приветствия, а затем состоится военный совет. Как в Филях: командующие поочередно доложат военно-стратегическую, или как там ее, обстановку, он взвесит различные доводы и примет окончательное решение. Лишь такой регламент и мог исправить его настроение. Огляделся. Генералы не при параде, в выгоревших мундирах с полевыми погонами. Взгляды ощупывающие.

- Приступим, господа! - буркнул он.

Слово попросил Деникин. Но не подошел к разостланным и развешанным картам, а встал напротив - малорослый, с клинообразной седой бороденкой - и начал тоном гимназического наставника:

- Армию развалило военное законодательство последних месяцев... Развалили лица, совершенно не понимающие жизни и быта армии, не знающие исторических законов ее существования. Огромный вред внесло в управление армией многовластие, многословие, вмешательство профанов.

Все это Керенский принял как камни в свой огород. Потом пошло дело:

- Разрушающее начало - комитеты. Они совершенно определенно и открыто захватывают в свои руки все вопросы - боевые, бытовые, административные... В армию хлынула волна большевистской литературы, газеты "Правда", "Солдатская правда", московский "Социал-демократ"...

Деникин привел конкретные цифры - тысячи и тысячи экземпляров ленинских газет! - и по пунктам изложил свои и всех других генералов требования: во-первых, Временное правительство должно осознать свои ошибки и свою вину прежде всего перед офицерством; во-вторых, Петроград отныне должен прекратить всякое военное законодательство, это право следует предоставить лишь главковерху, ответственному только перед правительством; в-третьих, необходимо изъять из армии политику; в-четвертых, отменить "Приказ No 1" и "Декларацию солдат", упразднить комиссаров и комитеты; в-пятых, создать в резерве отборные части всех трех родов оружия как опору против бунтовщиков; в-шестых, ввести "военно-революционные" суды и смертную казнь и в тылу.

- Только эти меры дадут опору для создания сильной и могучей армии, закончил он.

Керенский встал с кресла, протянул Деникину руку:

- Благодарю вас, генерал, за ваше смелое искреннее слово!

Остальные в своих кратких выступлениях ничего нового не добавили. Савинков зачитал телеграмму от Корнилова. Главкоюз высказывал те же требования, что и Деникин, но с добавлением: "Произвести беспощадную чистку всего командного состава".

Министр-председатель покинул Ставку с глубоким чувством неудовлетворения: все требуют чего-то от него, а сами палец о палец не ударяют! И как посмел Брусилов! Это он задал непозволительный топ!.. Вот только в словах Деникина было много резонного. Особенно по части Совдепа, комитетов и большевиков... После июльских событии, когда ВЦИК добровольно передал Временному правительству всю полноту власти и согласился на карательные меры против демонстрантов, с ним можно было уже и не считаться. Но комитеты, "Приказ No 1" и большевики... Кто сможет выкорчевать все это из недр армии?.. Нет, не Брусилов!.. Хочет быть хорошим для всех. И так ведет себя!..

Тем же вечером Керенский отбыл в Петроград. Пригласил с собой Савинкова и Филоненко. Оба они и начали убеждать министра-председателя, что необходимо образовать "сильную военную власть" и что желательно заменить верховного главнокомандующего. Будто угадали собственные желания самого Александра Федоровича.

- Кем же заменить Брусилова на посту главковерха?

- Лучшая кандидатура - Корнилов, - глядя в лицо Керенского мечтательно-спокойными глазами, ответил Савинков.

- Никого нит достойней, чем Лавр Георгиевич! - поддержал Терещенко.

- А для обуздания горячей натуры генерала нужно назначить к нему комиссарверхом Бориса Викторовича, - вставил, показав на Савинкова, Филоненко.