Заговор генералов

Керенскому почудилось, что эти трое играют заранее подготовленный спектакль. Но пьесу будто бы сочинил он сам, и следует внести лишь небольшие поправки.

- Вам, Борис Викторович, я намерен предложить более ответственный пост, - обратился он к Савинкову. - А вы, Максимилиан Максимилианович, надеюсь, не откажетесь от поста комиссарверха? Что же касается главковерха... В этом я вполне с вами согласен, господа.

Сразу же по возвращении в Питер, 18 июля, он подписал указы: о назначении Савинкова управляющим военным министерством (по существу, это было равноценно посту министра и вводило Бориса Викторовича в состав правительства), об отзыве Брусилова "в распоряжение Временного правительства" (что означало отставку) и о назначении верховным главнокомандующим Корнилова с присвоением ему звания генерала от инфантерии.

Тут же Керенский направил Корнилову поздравительную телеграмму в Бендеры, в штаб Юго-Западного фронта. Ожидал, что генерал выразит свою благодарность: как-никак за полтора месяца с командира корпуса в главковерхи - взлет едва ли не такой же стремительный, как и самого Александра Федоровича. И вдруг вместо благодарности Керенский получил в ответ ультиматум. Шифровка из Бендер была составлена в таких выражениях, что министр-председатель не решился даже показать ее членам кабинета. Она гласила:

"Постановление Временного правительства о назначении меня верховным главнокомандующим я исполняю, как солдат, обязанный являть пример воинской дисциплины, но, уже как верховный главнокомандующий и гражданин свободной России, заявляю, что я остаюсь на этой должности лишь до того времени, пока буду сознавать, что приношу пользу родине и установлению существующего строя. Ввиду изложенного докладываю, что я принимаю назначение при условиях: 1) ответственность перед собственной совестью и всем народом; 2) полное невмешательство в мои оперативные распоряжения и потому в назначения высшего командного состава; 3) распространение принятых за последнее время на фронте мер на те местности тыла, где расположены пополнения длл армии; 4) принятие моего предложения, переданного телеграфно верховному главнокомандующему к совещанию в Ставке 16 июля.

Докладываю, что лишь при осуществлении перечисленных условий я в состоянии буду выполнить возлагаемую на меня Временным правительством задачу и в полном содружестве с доблестным офицерским составом и сознательной частью солдатской массы привести армию и народ к победе и долгожданному справедливому и почетному миру".

По существу, Корнилов никаких Америк не открывал министр-председатель и его кабинет сами обдумывали меры, призванные добить Советы и комитеты, ввести драконовские законы и для тыла. Слова: "гражданин свободной России", "польза родине", "справедливый и почетный мир" Керенский пропустил мимо ушей - это была его собственная фразеология, дань "революционной" моде. Но форма телеграммы! И кощунственное посягательство на прерогативы правительства: "ответственность перед собственной совестью и всем народом"! Такой была формула разве что самодержавной власти. Что скрывается за генеральским ультиматумом?..

Савинков, которого Керенский все же ознакомил с ним, успокоил:

- Корнилов совершенно неграмотен в вопросах государственных. Эту бумажку подсунули ему какие-то авантюристы, вьющиеся вокруг генерала. Надо разъяснить Лавру Георгиевичу его ошибку. - И предложил: - Давайте направим в Ставку нового комиссарверха - Максимилиан Максимилианович быстро уладит конфликт.

Филоненко тотчас покинул столицу. Пока же, чтобы не разгорались страсти, Керенский ответил Корнилову лишь на один пункт: подтвердил право главковерха самому подбирать себе помощников. Не успел ответить, как от генерала - новый ультиматум. Теперь уже против ранее утвержденного назначения одного из военачальников. Министр-председатель вспылил: такой строптивый верховный главнокомандующий ему не нужен! Немедленно отрешить от должности!

- Это невозможно, - урезонил Савинков. - Чехарда со сменой главковерхов произведет тягостное впечатление на армию - на генералитет и офицерство. Давайте подождем донесения от Филоненко.

Донесение не заставило себя ждать. "Я заявил генералу Корнилову, сообщил комиссарверх, - что его требование об ответственности перед народом и совестью может вызвать самые серьезные опасения, но что, насколько мне его точка зрения известна, я полагаю, он разумеет под ответственностью перед народом ответственность перед его единственным полномочным органом Временным правительством. Генерал Корнилов подтвердил понимание им своей ответственности именно в этом смысле".

Однако на втором своем ультиматуме Корнилов настаивал неколебимо. Савинков посоветовал министру-председателю уступить.

Только спустя пять дней после подписания указа о назначении новый главковерх согласился оставить Бендеры и выехать в Ставку.