Заговор генералов

«3 апреля, днем, в Петрограде разнеслась весть о том, что вечером с поездом Финляндской железной дороги должен приехать вождь революционной части РСДРП т. Ленин.

Газет в этот день не было, заводы не работали, но тем не менее радостная для всего революционного российского пролетариата весть проникла во все районы. Рабочие стали готовиться к грандиозной встрече того, кто более десяти лет принужден был жить вдали от России, в тяжелой эмигрантской атмосфере, но чей голос громко звучал, несмотря ни на какие царские рогатки, и вел за собой революционный пролетариат. Лозунги, брошенные им в рабочую массу, нашли свое подтверждение в той революции, которая вернула его на родину…»

Путко читал, сидя на осыпающемся бруствере. В этот момент заговорила германская батарея. Разрывы шрапнелей ватно закладывали уши.

«…На улице, стоя на броневом автомобиле, т. Ленин приветствовал революционный русский пролетариат и революционную русскую армию, сумевших не только Россию освободить от царского деспотизма, но и положить начало социальной революции в международном масштабе… Вся толпа массою пошла за мотором до дворца Кшесинской, где митинг и продолжался. В речах всех ораторов отмечалась надежда и уверенность в том, что вождь революционной с.-д., который ни при каких мрачных условиях не сходил со своей революционной позиции, поведет теперь русский пролетариат смело и твердо по пути дальнейших завоеваний, вплоть до социальной революции…»

Но оборонцы тут же не приминули поднять оглушительный шум: «Ленин приехал в блиндированном вагоне! Через вражескую страну! Что это значит? Пошевели-ка мозгой!..» Точно оговоренные условия проезда, заявления социалистов-интернационалистов европейских стран, приветствовавших этот отважный шаг, — их можно на газетных страницах опустить, в речах извратить. «Пошевели-ка мозгой, с какой стати Вильгельму было разрешать проезд через Германию большевистскому вождю?.. Кумекаешь, брат-солдат?..»

Пришел Петр Кастрюлин: «Нутром чувствую — брехуны, правда наша! А как объяснить?..» Выручила та же «Правда» с Апрельскими тезисами Владимира Ильича: большевики и в новых условиях должны добиваться установления демократического мира без аннексий и контрибуций. Революция в России не изменила империалистический, захватнический характер войны, которая и при новом правительстве, безусловно, остается со стороны России грабительской. Недопустимы ни малейшие уступки «революционному оборончеству»: «Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата, — ко второму ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства…» И как вывод: «Никакой поддержки Временному правительству!», «Вся власть Советам!» Вот нужные лозунги. Вот точно намеченный курс.

Вскоре стала выходить «Солдатская правда». А следом за нею, уже в их Двенадцатой армии, — «Окопная правда».

Они двинули ленинские лозунги в солдатскую гущу. Начались выборы комитетов. Батарейцы послали в дивизионный комитет и фейерверкера Кастрюлина, и его, Антона. Потом выбирали корпусной комитет. И снова солдаты назвали: Путко. Он даже удивился: откуда знают в других частях? Петр сказал: «Земля, она слухом полнится. Ты — нам, мы — другим. Теперь за нами ого сколько „сереньких“ идет!..»

Однажды, уже в мае, Антона вызвали с батареи в Ригу, на заседание Коморсева[13]. У дома, где размещался комитет, Путко увидел вроде бы знакомого офицера: светлые брови над переносьем завязаны в узелок, погоны подпоручика.

— Не узнаешь, Антон-Дантон? Зазнался?